Гамарджоба!

Два дня в Грузии после войны

Когда в 2006 г. между Сумской областью и Имеретинским краем был заключен договор о дружбе и сотрудничестве, никому даже в страшном сне не могло привидеться, что через два года поводом для визита в Кутаиси может стать война. Гуманитарный груз, оперативно собранный по всей Сумской области, с трудом пробив украинские бюрократические кордоны, вышел на пароме из Ильичевска во вторник и прибудет в Поти только в четверг. Однако достанутся ли 40 т одежды, медикаментов, продовольствия и других необходимых вещей хоть кому-то из 130 тыс. грузинских беженцев, уверенности нет. Несмотря на условия перемирия, стратегический объект — порт Поти — до сих пор контролируют российские войска. И судя по всему, уходить они никуда не собираются, ведут себя по-хозяйски, а тем, кто интересуется их планами, может не поздоровиться: иностранных журналистов, например, в минувшее воскресенье сначала для острастки обстреляли, а потом и забрали оборудование.

Батуми

Для того чтобы попасть в Кутаиси, делегации Сумской области пришлось совершить немалый крюк. Российский воздушный коридор закрыт, и лететь пришлось через Турцию, вместо 2.5 часов — 3.45, а приземляться в Батуми — взлетно-посадочная полоса Кутаиси разбомблена российской авиацией.
Административный центр Аджарской автономной области встретил нас жаркой погодой: 40 град. С, безветренно и удивительно тихо. Море, как сказали потом перед вылетом наши летчики, удивительно ласковое и теплое. По дороге в Кутаиси мы напряженно рассматривали местность, ища следы войны, — ничего. Разве что очень мало людей на улицах и свободно разгуливающие вдоль дороги коровы. Многоэтажные дома еще советских времен здесь весьма потрепанного вида, их отличительной чертой является белье — оно сушится на балконах и веревках, натянутых между домами. Зато за городом — очень зелено, возле каждого достаточно просторного частного дома — небольшие, но обильно засаженные всяческими овощами и фруктами ухоженные маленькие участки земли. Райский уголок, райская земля, к которой люди уже много веков умело прикладывают руки. Аджарию россияне не бомбили, возможно, в надежде через время повторить с ней такой же трюк, что и с Южной Осетией и Абхазией. Благо сбежавший от грузинского правосудия главный аджарский сепаратист Абашидзе до сих пор прячется в Москве.

Кутаиси

Губернатор Имеретинского края, а если быть точным, то уполномоченный представитель президента Грузии в Имеретинском крае Михаил ЧОГОВАДЗЕ, встречает нас на околице города. Скромный симпатичный 34-летний человек, губернатором работает четыре месяца, до этого был окружным прокурором. Это уже потом мы узнали, что еще три дня назад он стоял среди других ополченцев возле Гори, готовый сражаться наравне со всеми, а его заместитель — Лаша КИЛАДЗЕ, мудрый и веселый тамада двух наших совместных ужинов, переодевшись в униформу Красного Креста, провез в заблокированный для официальных лиц Грузии россиянами город продовольствие в обычном рейсовом автобусе.
Оставляем вещи в гостинице и, не отошедшие от непростой дороги, сразу едем обедать. За столом минуты три какая-то странная тишина, вдруг неожиданно начинает говорить Михаил Чоговадзе — только что грузинское телевидение показало кадры, как российские военные жгут пшеничные поля. Вопрос, который меня интересует прежде всего, — как началась война? В Грузии отключены российские телеканалы, они не слышат этой душераздирающей пропаганды, более того, многие из них все видели своими глазами. Удивительно, но то, что сказал губернатор, потом практически слово в слово говорили и другие люди: беженцы, служащие, монахи — все. Для них не существует другой версии, другой правды — они знают, что все происходило именно так. «Еще в начале лета российские войска проводили учения в Северной Осетии, — говорит Михаил Чоговадзе, — и оставили там часть солдат и оружие. С начала августа из Цхинвали (прямо из города) и окружающих высот по расположенным рядом грузинским селам российские „миротворцы“ вели практически непрерывный огонь, не обращая внимания на требования грузин прекратить стрельбу. Одновременно начали вывозить в Северную Осетию женщин и детей (эта информация, кстати, подтверждается и российской стороной. 30 тыс. беженцев уже были на территории России до официального начала военных действий. — Е.П.). Поэтому мы вынуждены были ввести туда свои войска. Никаким „Градом“ мы по Цхинвали не стреляли, там живет много грузин, стреляли только по дороге, которая ведет к Рорскому тоннелю, и огневым точкам. Стреляли именно россияне, мы убеждены в этом — у осетин нет такого оружия…»- «А что было потом?» -“Потом наш президент объявил о прекращении огня в одностороннем порядке, а они стали бомбить Цхинвали, где уже были наши войска, и наши мирные города…”
Я вспоминаю, что в начале августа почему-то именно в Цхинвали был проведен съезд организации «Евразия». Ее лидер и один из главных идеологов Владимира ПУТИНА Александр ДУГИН потом сказал, что, если для того, чтобы Восточная и Южная Украина отошли к России, нужно будет пролить кровь , не нужно этого бояться… Безусловно, Дугин прав — ведь прольется не его кровь, а тысяч простых российских, украинских, осетинских, грузинских людей. Ему-то как раз действительно нечего бояться в своем кабинете — на него в Москве никто не сбросит кассетную бомбу.
Административный центр Имеретинского края город Кутаиси — второй по величине в Грузии. Кутаиси около 2,5тысяч лет. Центральная, самая древняя часть города сейчас реставрируется, впрочем, как и другие исторические и духовные памятники. Вечером перед отлетом домой Михаил Чоговадзе после очередного звонка на мобильный сказал, улыбаясь: «Только что звонили из Секретариата Президента, спрашивали : это правда, что во время военных действий ты не прекращал строительство?!» Тут же Лаша Киладзе рассказал свежий кутаисский анекдот, попутно пояснив, что в Грузии Кутаиси считают городом остряков и юмористов, не теряющих чувства юмора в любых ситуациях: «Летят два российских летчика над Кутаиси. Один другого спрашивает: „Бомбить будем?“ Второй отвечает: „А зачем? Посмотри вниз — тут недавно уже бомбили!“» Соль этого анекдота понятна — после трех за последние 15 лет войн на многие грузинские города тяжело смотреть. Тем не менее большинство грузин относительно будущего своей страны настроены очень оптимистично. «Ну а как ты хотел? — вопрошает Киладзе. — За десять лет при Шеварднадзе почти ничего не делалось, все стояло на месте, только разрушалось! Только последние два года после „революции роз“ начали строить!» Большинство из тех людей, с которыми приходилось общаться, отвечая на этот вопрос, говорят приблизительно то же — после революции стало намного лучше. Георгий КЕЛАУРИДЗЕ, руководитель службы внешних связей региона, приводит цифры и факты: «В этом году рост ВВП — 12%. СААКАШВИЛИ провел реформы в полиции — выгнал 40 тыс. взяточников, провел реформы в медицине и управлении. Много новых людей пришло во власть. В маленькой стране проще добиться результата…» Это действительно так: в администрации Имеретинского края работает много молодых людей, большинство из которых прошли стажировку за рубежом. Всего же в местной администрации работают… 27 человек. Обращает внимание и совсем другой стиль общения: без нашего пафоса, как-то более человечно и просто, нет лишнего официоза, никто не суетится, не бегает с бумажками, изображая бурную деятельность. Бюджет Грузии очень маленький по сравнению даже с Украиной, и, судя по всему, главное их богатство — это жизнерадостные, несмотря на войны и сопровождающие их лишения, дружелюбные люди. И земля, которую они очень любят и не хотят отдавать никому. Даже русским.

Война

Отношения с Россией — отдельная, очень больная тема. Михаил Чоговадзе сразу извинился и сказал, что только для нас сделает исключение — больше по-русски он говорить никогда не будет. В лагере беженцев многие люди также отказывались говорить по-русски: «Не хотим больше. Сколько можно уже думать, как бы нам не обидеть Россию, сколько можно думать о том, что она о нас подумает, как отреагирует?! Эта война показала, что, как ни старайся, все равно они будут с нами воевать!» — говорит Нино, беженка из деревни, расположенной в верхней части Кодорского ущелья. Ее мама — русская, а сама Нино уже третий раз, как и все беженцы здесь, в лагере Варцихе, вынуждена бежать из своего дома. Никто не обвиняет российский народ, но все говорят о Владимире Путине и других российских политиках и военных — шовинисты, убийцы. Особенно драматично то, что Грузия — православная страна, здесь очень много глубоко верующих людей. Для нас это действительно было откровением. Грузинское православие имеет древние корни, святой Андрей Первозванный ступил на эту землю еще в начале IV века. Кутател-Гаенател Митрополит КАЛИСТРАТЕ, ректор духовной академии монастыря Гелати, большой человек с седой бородой и мудрыми глазами, с грустью говорит об этой войне: «Это была ошибка. Это была чья-то большая ошибка. Не должны православные воевать с православными…» «Но нужно же давать отпор захватчикам?!» — спрашивает кто-то из нашей делегации. «Кровью кровь с рук не смоешь!» — отвечает Митрополит Калистрате. Но есть среди грузин и другие мнения. Один человек, отвоевавший в свои 40 лет в Афганистане, Чечне, Абхазии и еще где-то там, сказал мне так: «Какая разница: православные — не православные? Русские, что ли, смотрят, что мы с ними одной веры? Я их маму е…л! Если придут воевать на Украину, я приеду к вам, буду вместе с тобой защищать твой дом!» Он солдат. Он знает, что такое смерть. Он мыслит иначе, чем священник, — его брата убили в Абхазии в 1993 г. Тогда оттуда, бросив все, вынуждены были бежать около 300 тыс. грузин. Один из них — Нодар МЕСХИ, ныне сумчанин, здесь он нашел свою вторую родину и знает украинских язык куда лучше многих наших соотечественников. Он прилетел вместе с нами, он не очень разговорчив, но я понимаю, насколько больно ему смотреть на разрушенную в очередной раз Грузию. «Русские виноваты! Во всем виноваты русские!» — как один, твердят беженцы. «Да, я тоже так считаю, — говорит друг Нодара Александровича, кутаисский бизнесмен, когда мы поздно вечером пьем молодое вино в кафе нашей гостиницы. — У меня много друзей-осетинов, только что вот с одним из них по телефону говорил. Там тоже многие так считают — мы здесь на Кавказе сами между собой разберемся, не надо этого ничего подогревать, тут и без них подогрето!» «Этот МЕДВЕДЕВ говорит, что после такой войны грузины с осетинами вместе жить не смогут. А как же тогда чеченцы с русскими сейчас живут? Сколько там убили женщин и стариков, Грозный разбомбили!» — включается в беседу еще один собеседник — вино, которое мы пьем, сделал его сын Тимур. «Хорошее вино?» «Замечательное!» — отвечаю. «А я ругал Тимура! Зря, значит!» — доволен отец. Не стоит удивляться тому, что грузины во время войны озабочены качеством вина. Их широкой натуры и твердого характера хватает на все: и на любовь, и на дружбу, и на страдания, и на разговоры о семье и вине.

Гостеприимство

Рассказы о грузинском гостеприимстве — не преувеличение, но сами они не видят в этом ничего сверхъестественного. «А! Ты еще не знаешь нашего гостеприимства! Это — закон! Когда-то в горах враждовали две деревни, два рода. И вот так получилось, что на охоте двое подстрелили одного оленя. Познакомились, и один пригласил другого в гости, чтобы вместе этого оленя съесть. Когда в его деревне узнали, что на их территории враг, то пришли к тому в дом и сказали: „Это наш враг! Давай мы убьем его!“ А тот ответил, что в его доме — друг, гость, а врагом он станет только тогда, когда уйдет. И тогда разгневанные люди убили их обоих. Вот такие корни нашего гостеприимства. Это, конечно, легенда, но гостеприимство — это священный закон».
Пребывание сумчан в Имеретии наверняка обошлось местному бюджету в копеечку. Да и времени мы заняли у руководства — целых два дня. Но самым важным для грузин было, есть и будет другое — моральная поддержка. «Это очень важно, что вы приехали. Это очень хорошо! — говорили люди. — Спасибо вам огромное, что в такие дни вы с нами!» Говорили искренне, от всего сердца.
Губернатора Сумской области Николая ЛАВРИКА мы привыкли видеть строгим и достаточно черствым человеком. Но здесь, в Грузии, был совсем другой Лаврик — не озабоченный тем, что о нем подумают люди, если он вдруг что-то скажет или сделает невпопад, а потом это покажут по телевизору или похихикают в кулуарах. Он говорил и делал все очень просто и очень искренне, хотя не мог не понимать, что этой поездкой в Грузию поставил свою дальнейшую политическую карьеру под большой вопрос. Далеко ведь не все в Украине думают так, как он и Виктор ЮЩЕНКО.Юлия ТИМОШЕНКО, например, заняла выжидательную позицию, и ее с недавних пор очень подозрительно хвалят по РТР; Виктор ЯНУКОВИЧ вообще говорит не разбери что, а скоро ведь выборы, а с этим рейтингом у Ющенко шансы на победу минимальны. Лаврик вполне мог бы не придумывать этой гуманитарной помощи, отсидеться в Сумах на худой конец — но он был там, он спешил увидеть все собственными глазами, готов был помочь всем и вся. Наблюдая за этим человеком, которого политическая судьба так быстро вознесла на высокий пост и к которому можно относиться очень по-разному, я впервые был горд, что у Сумщины — такой губернатор. Наверное, его можно обвинить в нехватке многих качеств — образования, воспитания, но в нехватке человечности и доброты — никогда. А это всегда — намного важнее.

Госпиталь

Наверное, наибольшее эмоциональное потрясение мы испытали во время посещения Национального центра интервенционной медицины Западной Грузии, лучшей на сегодня клиники страны. Каха НУРАЛИДЗЕ, ее главный менеджер, в свои 34 года доктор наук и член двух академий, великолепный человек и большая умница, лично занимался комплектацией оборудования и планировкой этой больницы, построенной в 2006 г. «В Украине такой нет, — сказал кто-то из нашей делегации, — даже „Феофания“ отдыхает!» Чисто, просторно, очень современно. Но не это, естественно, поразило нас там. Во дворе видим несколько реанимобилей. «Благодаря им спасли немало жизней 10 августа, — рассказывает врач. — В них квалифицированно можно оказывать первую помощь. Но все равно, когда носили раненых, пол на первом этаже был практически полностью залит кровью, особенно после тех, с рейсового автобуса. Представляешь, сбросили бомбу на обычный автобус! Девять человек погибли сразу, остальные здесь». Здесь же в реанимации — и грузчики из порта Поти, которые разгружали обычный паром, когда на них начали бросать кассетные бомбы российские летчики. «Ни одного пулевого ранения! — говорит Каха Нуралидзе. — Только осколочные! Подавляющее большинство раненых — мирные жители. Поти, Гори, Зугдиди…» Шок. Женская часть нашей делегации еле сдерживает слезы, когда видит лежащих под капельницами и аппаратами искусственного дыхания людей: «Такие молодые…» Есть среди них и солдаты. Они не очень охотно, в отличие от гражданских, говорят о себе и войне. Им вообще — не до разговоров, им бы — выжить. Такое прикосновение, такую близость к войне трудно выдержать спокойно неподготовленному человеку. Наша делегация на редкость молчалива и удручена. Здесь не о чем писать и нечего комментировать. Боль и горе вообще трудно комментировать. Это просто жестокие факты войны, которая убивает и калечит всех без разбора.

Беженцы

Лагерь беженцев в Варцихе расположен на территории бывшего пионерского лагеря. Беженцев в Грузии только после этой войны — уже 130 тыс. А сколько их вообще за последние 15 лет, кто знает? На территории знаменитого бальнеологического курорта Цхалтубо, например, несколько сотен человек живут уже десять лет. В уникальном санатории, по сути, сегодня полноценно функционирует только один корпус. Таковы реалии сегодняшней Грузии.
Вот они выходят: в основном старики, женщины и дети — мужчин мало, мужчины сегодня в Грузии нужны в других местах. Одеты легко, в глазах нет надежды, но и нет отчаяния. «Мы живем в селе в верхней части Кодорского ущелья. И всегда там жили: и прадед, и дед, и отец, какие там абхазы? За последние 15 лет — уже третий раз беженцы. Война… Правильно ли поступили, что ввели войска в Цхинвали? А что, разве был выбор, если наших братьев три дня из пушек расстреливали? — убежден в правильности принятого президентом Михаилом Саакашвили решения седой старик в очках, похожий на учителя. — Грузия едина, и грузины едины, это наша земля!» «Как все началось? Четыре самолета нас бомбили. Не абхазские — русские. Несколько бомб сбросили, — включается в разговор еще один пожилой человек, Гиви. — Мы в чем были, в том и бежали, потому что знали уже, что идут абхазы, а перед ними — русские. У меня 15 внуков, пятеро детей, сейчас, слава богу, все в безопасности». «А у меня там свекровь осталась, — говорит Нино, — старая уже, не захотела умирать в дороге. Лучше, сказала, дома умру. Не знаю, жива ли сейчас…» Пока мы общаемся, вокруг губернаторов Михаила Чоговадзе и Николая Лаврика собралась уйма народу. Чоговадзе что-то эмоционально говорит беженцам, те молча, поджав губы, слушают, иногда лишь что-то коротко спрашивают. Николай Иванович агитирует некоторых беженцев переехать на Сумщину, обещая все необходимое. Однако стоит ли это делать, так помогать Грузии, да и как к этому отнесется грузинское правительство? Их и так всего 4,5 млн. человек! Тут в легковых машинах привезли хлеб, который передали местные бизнесмены, и вся детвора бросилась его разгружать. Удивительно, но делали они это не особо спеша, по-деловому, с достоинством, словно показывая нам, гостям, свою силу духа.

Георгий Победоносец

Да, что там и говорить: силы духа, достоинства и национальной гордости грузинам не занимать — украинцам в этом плане не помешало бы быть хоть немного грузинами. Так сложилось, что качество жизни для них — в широком, европейском смысле — на втором месте, а на первом — безопасность. Именно этим Георгий Келауридзе, отвечая на мой вопрос, почему грузины за НАТО, и объясняет выбор страны. «Россия нас притесняет с 90-х годов, все конфликты — это следствие российской политики в регионе. Если мы хотим, чтобы Грузия была независимой страной, другого выбора у нас нет, и подавляющее большинство людей это понимают. На референдуме за НАТО высказалось 67%», — говорит Георгий. Георгий, кстати, одно из самых распространенных имен в Грузии. Наш Георгий САХНЮК (СОКМО), привыкший в Украине к эксклюзивности своего имени, первый день никак не мог привыкнуть к тому, что в микроавтобусе кроме него еще два Георгия. Георгий — это в честь Георгия Победоносца, которого грузины считают своим покровителем, иконы с его изображением подарили всем нам. Вечером первого дня, когда самая официальная часть нашей делегации поехала на местное телевидение и радио, нас повезли в горный монастырь. Место удивительное, магнетическое, там легко дышится и хочется жить. Возле входа — группка подростков, которая радостными криками встретила нашу новость о том, что россияне ушли с главной грузинской магистрали. Что и говорить, образ русского солдата-освободителя и миротворца изрядно потускнел за этот август 2008 г., особенно после рассказов о мародерстве и насилии, после кадров о сожженных лесном заповеднике, пшеничных полях и виноградниках, «трофейных» аукционах, устраиваемых в Интернете, где продавалось все награбленное, вплоть до унитазов. «Ладно — аэродромы! Но зачем было минировать школу в Гори, ты можешь это объяснить?!»
Я не могу этого объяснить, как и многого другого, что здесь происходило. В моей голове это не укладывается. Единственное, что я могу сказать: если ты хочешь, чтобы твои солдаты хотели идти на войну, нужно им показать, что на чужой территории они могут делать все что угодно. Нужно прикормить солдата мародерством, и тогда он с удовольствием будет рассказывать сослуживцам, что воевать — это хорошо. Именно этим и занимается российское военное руководство — приучает солдат к крови и грабежам, впереди ведь еще много непокорных народов…
Мы входим в монастырь. Справа — огромное глубокое ущелье и бурная река, слева — просто ущелье, очень красивое. Монастырь находится на выступе скалы, он словно висит над этим бренным миром. Мы видим старого седого монаха с огромной бородой, которого обсели женщины и дети — он им что-то спокойно рассказывает. Очевидно, что наши грузинские спутники — здесь частые гости, отец Георгий их радостно приветствует, обнимая. Тут же откуда-то появляются десятилитровый бочонок с молодым вином, сочный арбуз и постный хлеб. «Это вино, которым причащают, — говорит отец Георгий. — Я не ел 17 дней, молился за мир. Но вы пришли — и я прерву свой пост». Мы становимся вокруг каменного стола, при этом женщины и дети спокойно сидят и наблюдают, как мужчины общаются, — видимо, такая традиция, и отец Георгий произносит свой тост. Говорит долго, на грузинском (русского он не знает), но такое ощущение, что все понимаешь и без перевода наших грузинских друзей. «Гамарджоба!» — приветствуют друг друга грузины, здороваясь. Так заканчивает свой тост отец Георгий. В переводе это обозначает — «Победа!». «Гамарджоба!» — говорю и я, заканчивая этот свой рассказ о прекрасной Грузии и ее гордом народе. Гамарджоба! Я верю в то, что Грузия будет свободной. Я верю в то, что Украина будет свободной. Больше мне сказать нечего.