Офицер по призванию

Военный прокурор Вячеслав ВИТКО считает, что служить государству означает служить справедливости

Преступления в украинской армии редко становятся известны общественности: как правило, сор из избы не выносят. Однако за последние полгода несколько резонансных случаев широко обсуждались в СМИ, а министр обороны Анатолий ГРИЦЕНКО лично занимался этими проблемами.

Именно поэтому было интересно пообщаться с человеком, который знает не понаслышке, что происходит в армии, — военным прокурором Сумского гарнизона Вячеславом ВИТКО.

[q]r: Вячеслав Анатольевич, с какими основными правонарушениями столкнулась прокуратура за последние годы? [/q]
В.В.: В последние годы увеличилось количество преступлений, совершённых прапорщиками, военнослужащими контрактной службы и офицерами. Стало больше должностных преступлений (превышение полномочий, злоупотребление властью, служебным положением, бездеятельность военной власти) и меньше преступлений, связанных с самовольными отлучками и неуставными взаимоотношениями между рядовыми, что связано с сокращением солдат срочной службы. Чего нельзя сказать о взаимоотношениях начальников с подчиненными. В первую очередь, рукоприкладство или же незаконное применение методов дисциплинарного воздействия.

[q]r: Помните ли Вы своё первое дело? [/q]
В.В.: До назначения на должность следователя пришлось поработать дознавателем в воинской части и прокуратуре. Участвовал в группах по расследованию разных преступлений. Первое дело было связано с кражей, совершенной в крупных размерах заместителем командира части по тылу железнодорожных войск. Первое дело в качестве следователя — банальное уголовное дело по факту самовольной отлучки одного из военнослужащих Харьковского гарнизона. Первое дело по обвинению я сейчас и не вспомню — их было очень много. Запоминается не первое поддержанное обвинение, а самое сложное и получившее огласку.

[q]r: Какие ощущения Вы испытываете в тот момент, когда дело доведено до конца? [/q]
В.В.: Настоящее удовлетворение получаешь только тогда, когда понимаешь, что закон восторжествовал, что решение суда справедливо, а преступник понёс заслуженное наказание. Вот тогда и испытываешь чувство гордости за проделанную работу.

[q]r: Вы помните, сколько дел было рассмотрено при Вашем участии как прокурора Сумского гарнизона? [/q]
В.В.: Такую статистику я не виду. Но то, что это не один десяток, однозначно.

[q]r: Доводилось ли Вам требовать смертной казни для человека, обвиняемого в совершении преступления? [/q]
В.В.: К счастью, нет.

[q]r: Как вообще Вы относитесь к отмене смертной казни? [/q]
В.В.: Я законопослушный гражданин, и раз принято такое решение, то обязан его исполнять. Если говорить о моём человеческом восприятии, то считаю, что никто не вправе лишить человека жизни. В то же время в отдельных случаях жалею, что такая санкция отсутствует в Уголовном кодексе.

[q]r: За годы Вашей работы изменились ли преступники? [/q]
В.В.: Естественно. Общество развивается, и это не может не отражаться и на преступниках, и на совершаемых ими преступлениях. Сейчас преступники более изворотливы. Уже нет прапорщиков, которые воруют, невзирая ни на что. Сейчас у преступников другое мышление, они применяют технические новшества: компьютеры, ксероксы для подделки документов, личных дел и т.д.

[q]r: Часто суды принимают неадекватные решения. Считаете ли Вы, что в системе правосудия надо что-то менять? Нужно ли изменить функцию прокуратуры? Например, оставить только надзор. [/q]
В.В.: Ни для кого не секрет, что реформирование органов прокуратуры на данном этапе продолжается. Считаю, что у прокуратуры достаточно функций, чтобы она могла осуществлять надзор за соблюдением закона.

[q]r: У прокуратуры, как и у всех силовых структур, не очень позитивный имидж. Какие причины, на Ваш взгляд, такого низкого уровня доверия людей? [/q]
В.В.: Не совсем согласен с такой постановкой вопроса. Что касается военной прокуратуры, то не могу сказать о низком уровне доверия. Несмотря на то что в Сумской области сейчас Вооружённые силы немногочисленные, люди к нам идут со своими проблемами, а иной раз и как к последней инстанции. Мы реагируем на все обращения. Но, как говорится, всем мил не будешь.

[q]r: Представители власти пытаются влиять на ход следствия? [/q]
В.В.: Не буду делать тайну. У нас пока никто не отменял и телефонные звонки, и всё остальное. На расследование уголовных дел при мне никто не влиял, но попытки такие были. Не буду называть, кто и по каким уголовным делам пытался влиять на ход следствия, скажу лишь — это довольно высокие чины. Разговоры о том, что военные прокуроры являются карманными, для меня дикие. На меня никто не имеет никакого воздействия. На прокурора не может влиять даже министр обороны. Мы хоть и офицеры Вооружённых сил, но военная прокуратура входит в структуру Генеральной прокуратуры, и подчиняемся мы генеральному прокурору, а не министру.

[q]r: Что является для Вас самым сложным в работе? [/q]
В.В.: Не могу сказать, что есть сложности, которые военная прокуратура не в состоянии решить. Они есть всегда. Их нет только у того, кто вообще не работает.

[q]r: Во сколько начинается Ваш рабочий день и во сколько заканчивается? [/q]
В.В.: На работу я приезжаю в 8.15, хотя рабочий день официально у нас с 9.00. Мои подчинённые на работу тоже приходят раньше. Заканчивается рабочий день не раньше семи вечера. Бывает, приходится засиживаться и до глубокой ночи.

[q]r: Скажите, пожалуйста, как Вы реагируете на своих подчинённых, считающих, что на работу надо приходить вовремя, к 9.00? [/q]
В.В.: В моём коллективе нет такого понятия, что нельзя прийти на работу позже руководителя и нельзя уйти с работы раньше руководителя. К этому вопросу я подхожу либерально. Все мои подчинённые, имею в виду офицеров, на работу приходят к половине девятого. Это устоявшийся порядок нашего рабочего времени. Тем, кто приходит к девяти, я никогда не предъявлял претензий.

[q]r: А в субботу и воскресенье приходится работать? [/q]
В.В.: Естественно, приходится. Мы все на службе у «государя». Обычно в субботу я и мои подчинённые, а это шесть офицеров, трудимся до обеда. К сожалению, нынешним составом военной прокуратуры Сумского гарнизона охватить всю область очень сложно. До Шостки более 200 км, до Ахтырки — 80. А наши поднадзорные объекты находятся и в Ромнах, и в Конотопе, и в Глухове.

[q]r: Скажите, как Ваша супруга смотрит на Вашу загруженность, ведь у Вас двое детей? [/q]
В.В.: Юлия, как любая женщина, не может радоваться тому, что муж круглые сутки находится на работе. Благодарен ей, что она понимает все сложности, возникающие на работе, и нормально относится к моим частым командировкам. Благодаря жене чувствую тот настоящий тыл, о котором принято говорить в офицерской семье. Моя жена — мой боевой товарищ. Я спокоен за своих детей. Старший учится в 4-ом классе, а младший ходит в садик. У него пока такая работа.

[q]r: У Вас много друзей? Скажите, если представить теоретически, что Ваш друг-военный совершил преступление и просит вас о помощи, чем бы Вы ему помогли? [/q]
В.В.: У меня друзей не много. Быть настоящим другом — это большая ответственность. Если бы у меня был друг военный, к тому же служил в Сумском гарнизоне и совершил преступление, смог бы оказать ему помощь только в рамках закона. Посоветовал бы ему хорошего защитника и, может быть, дал какой-то полезный совет. Если Вы имеете в виду, что я бы стал использовать своё служебное положение, то, я думаю, настоящий друг в этой ситуации понял, что я так поступить не могу.

[q]r: Вернувшись с работы, помогаете жене? [/q]
В.В.: Всё зависит от того, во сколько возвращаюсь. Для меня отрадой являются двое моих сыновей, которым уделяю любую свободную минуту. Благодаря моей жене, такие возможности у меня есть.

[q]r: Любите ли Вы смотреть телевизор, может, какие-то сериалы? [/q]
В.В.: Сериалы не смотрю, и не потому, что не люблю, а потому, что на их просмотр нет времени. Люблю смотреть футбольные матчи высшей лиги, не говоря уже о европейских турнирах.

[q]r: Расскажите о других Ваших увлечениях. [/q]
В.В.: Ещё работая в Полтаве, два-три раза в неделю играл в волейбол. Выезжал на рыбалку со своими друзьями. Сейчас спортом заниматься времени нет. Основным видом отдыха стали выезды на природу вместе с семьёй и друзьями. К тому же так получилось, что в Сумском гарнизоне спорту время не уделяется.

[q]r: А может, стоило бы создать волейбольную команду из военнослужащих? [/q]
В.В.: Мне известно, что на территории бывшего института артиллерии будет дислоцироваться полк. Если так случится, попытаемся возродить спортивные традиции.

[q]r: Люди говорят, что это будут иностранные военные. [/q]
В.В.: Впервые об этом слышу. Люди всегда знают больше. Если серьёзно, до меня такая информация не доходила.

[q]r: Если бы Вы не стали прокурором, кем бы хотели стать? [/q]
В.В.: Этот вопрос был решён много лет назад, когда я отказался от спортивной карьеры и поступил в военное училище. Второй раз пришлось делать выбор, когда решал, в какой должности проходить далее службу — оставаться в Вооружённых силах или связать свою судьбу с правоохранительными органами. Для меня очень важно в жизни быть офицером. Я рад, что одновременно могу быть офицером и работать в правоохранительных органах.

[q]r: Что бы Вы хотели посоветовать молодым следователям? [/q]
В.В.: В первую очередь пожелать, чтобы они всегда оставались настоящими офицерами и дорожили офицерской честью. Им необходимо понять, что это такое. Тот, кто не боится работы, уже через год может стать настоящим следователем, способным самостоятельно расследовать дела различной сложности. Если к нам придёт человек с отличной теоретической подготовкой, но без желания работать, из него хороший следователь не получится.

[q]r: Легко ли отправлять человека в тюрьму? [/q]
В.В.: Не следователь, не прокурор и не судья отправляют человека в тюрьму. Преступник сам делает этот выбор своими действиями.

[q]r: Какая главная цель Вашей деятельности? [/q]
В.В.: Её когда-то определил ещё Пётр I — служить государству. Главное — любить свою работу. Это тяжёлая работа — не в том плане, что нам приходится, как грузчику, разгружать тонны груза. Она тяжела именно психологически. Потому что всё, с чем сталкиваемся, приходится пропускать через себя и переживать это самому. Если не отдаваться работе полностью, то тогда не вижу смысла находиться в стенах прокуратуры.

[q]r: У Вас есть награды? [/q]
В.В.: Есть и медали, и грамоты. Одна из самых дорогих наград для меня — нагрудный знак Генеральной прокуратуры за добросовестную службу в органах прокуратуры.

[q]r: В народе отношение к грамотам, наградам скептическое. Говорят, дают тогда, когда не могут дать что-то существенное для жизни человека. Какое Ваше мнение? [/q]
В.В.: В народе также говорят, что не так дорог подарок, как внимание. Мне важно, что моя деятельность не осталась не замеченной руководством. Это даёт мне дополнительные стимулы для работы и улучшения своих личных показателей. Было бы неплохо, чего кривить душой, если бы к награде прилагалась ещё и определённая денежная премия. От этого никто бы не отказался. Но самая большая награда — это та благодарность, которую мы непосредственно получаем от граждан или целых коллективов.

[q]r: Бывали ли случаи, когда люди жаловались? [/q]
В.В.: Так не бывает, чтобы пройти между каплями дождя и остаться сухим. Одних наша работа удовлетворят, других — нет. Если проанализировать, кто жалуется на работу прокуратуры, это в основном люди, которые потом по решению суда признаются виновными. Жалобы от таких людей расцениваю как позитив. Мы работаем правильно, а их жалобы это подтверждают.

[q]r: Сталкивались ли Вы с опасностью? [/q]
В.В.: Был случай, когда мне приходилось лежать под пулями. Мы задерживали солдата, покинувшего пост. Он оказал сопротивление.

[q]r: Верите ли Вы в мистику, например в цифру 13? [/q]
В.В.: Не очень. Но вопрос с цифрой интересен. Эта цифра сопровождает меня по жизни. Я учился в школе №13. В кинотеатре мне почти всегда дают билет с 13 местом. Сейчас служебная квартира, в которой я проживаю, имеет номер 13.

[q]r: Если бы Вы начали свою жизнь сначала, стали бы Вы прокурором? [/q]
В.В.: Не знаю, стал бы я прокурором или нет, но то, что выбрал бы карьеру военного, карьеру офицера, у меня не вызывает сомнений.