«Мы всегда готовы защищать», – бойцы артполка

“Вы, главное, скажите своим читателям, что мы всегда готовы их защитить”, – говорят мне бойцы 27-го реактивного артиллерийского полка, расположенного в Сумах. Так интригующе они отвечают на вопрос о боевых выездах и эффективности реактивной артиллерии, в частности установок “Ураган”, которые являются главным вооружением Сумского полка. Но в связи с последними боями на Донбассе мой вопрос отпадает сам собой – уже даже “сепарам” понятно, что эффективна.
В интервью Цензор.НЕТ военнослужащие рассказали, как волонтеры “подняли с колен” системы залпового огня “Ураган”, какие запрещенные снаряды использует российская армия, почему командование полка не оказывает должную поддержку бойцам на передовой и почему артиллерии нужно в срочном порядке менять тягачи для систем огня.
Мы общались:
– со старшим лейтенантом Николаем Цукановым, который в данный момент выполняет боевые и служебные задачи в “зоне АТО”. Некоторое время назад офицер уволился из Вооруженных Сил Украины, однако вернулся на службу после начала агрессии со стороны России. Говорит, что контракт пока не подписывал.
– Старшим лейтенантом Владимиром Чепиком – заместителем командира батареи по работе с личным составом. “В миру” он работал начальником юротдела управления архитектуры города Сумы. Размышляя о природе этой войны, Владимир говорит об отношении с российскими родственниками: ” Родственники из российской глубинки относятся с пониманием. А с родными в Таганроге мы прекратили общение после того, как моя жена запостила в “Одноклассниках” фотографию мальчика с надписью “Ось такий юний бандерівець”… Все войны заканчиваются, а память остается. Я не уверен, захочу ли я после войны возобновить общение со своими родственниками из России”.
– Старшим солдатом Юрием Бутыриным – командиром отделения. Говорит, что дважды ходил в военкомат, просился именно в артиллерию, потому что ранее служил в 30-й артиллерийской бригаде. На днях в семье Юрия появился третий ребенок, что давало ему законный повод уйти из армии. Однако, он осознанно продолжает службу и не ждет дембеля.
Все три бойца относятся к так называемым мобилизованным добровольцам. На защиту Родины встали с первых же дней путинской агрессии:
Владимир Чепик: Когда началась заворушка в Крыму, мы поняли, что это только начало – пытались сформировать отряды самообороны. Ведь Сумская область пограничная. Потом стало понятно, что будет мобилизация. Я ранее не служил. Первые три месяца мне армия давалась тяжело, учитывая мою свободолюбивую натуру. Сейчас уже втянулся. Не исключаю, что после демобилизации будем также создавать отряды самообороны, чтобы враг у нас не прошел.

ИНОГДА НАС ПРЯМО СПРАШИВАЮТ: “ГДЕ ЖЕ ВЫ РАНЬШЕ БЫЛИ?”
– Боитесь, что пройдет?
Владимир Чепик: Мы не боимся, а ждем. Наша область еще с 2004 года закаленная – будем защищать свою землю. На востоке население по этническому составу другое, а у нас абсолютное большинство считает себя украинцами.
Николай Цуканов: В Сумах небольшие микрогруппы пытались ходить с российскими флагами. Но местные жители им быстренько надавали по шапке. Я уверен, что если возникнет необходимость, Сумы встанут в полном составе и пойдут защищать свой дом.
Юрий Бутырин: На самом деле, сепаратистов рядом с нами много, хотя они могут не подозревать об этом. Такие люди живут по принципу “Своя хата с краю, ничего не знаю”. Например, пускают салюты, не думая, что кому-то эти салюты напомнят старую рану. И никак не поддерживают армию.
– Реактивную артиллерию в этой войне применяют как последний аргумент? Насколько она востребована?
Николай Цуканов: Использование реактивных систем залпового огня может иметь широкое применение. Поражающая площадь “Ураганов” порядка 30-40 гектар, поражает цель на расстоянии порядка 36 км. В России есть модифицированные снаряды, которые на этой же базе долетают на 100 км. Любой профессионал вас заверит, что реактивная артиллерия очень необходима нашей армии. В условиях проведения антитеррористической операции основную роль в поражении противника выполняет именно она.
Реактивная артиллерия используется при выполнении различного рода задач: сковывают наступление противника, прикрывают отход наших войск. Поражают колонну, поражают цели больших размеров. При уничтожении малогабаритных целей ее не используют, поскольку это не рационально. С помощью наших систем можно также минировать местность противотанковыми минами, сковывая наступление противника.
Юрий Бутырин: Ребята на передке нам всегда благодарны. Иногда прямо спрашивают: “Где же вы были раньше?” Есть стратегические точки, которые брали не один месяц, и на которых полегло немало наших ребят. Благодаря нашей работе эти пункты брались за 5 дней.

– Не могу не поднять вопрос, который мусолится российской пропагандой, про то, что украинская артиллерия якобы стреляет по жилым пунктам…
Юрий Бутырин: Вы правильно сказали, что это выдумки российской пропаганды. По населенным пунктам мы не стреляем, даже если оттуда идет огонь. Мы вторая линия обороны, которая прикрывает первую. Были такие цели, которые находились в тылу врага – значит, нам нужно было закинуть снаряд не на поле боя, а намного дальше. В таких случаях мы стояли на самом передке, а уже за нами – минометы, гаубицы и пушки.
– Неоднократно поступали сведения о применении российской стороной снарядов запрещенного типа. Вам известны такие случаи?
Николай Цуканов: Насколько мне известно, российская сторона использовала фосфорные боеприпасы. Это я знаю со слов коллег, на себе я это, слава Богу, не прочувствовал.
Юрий Бутырин: Наши ребята видели. После отбоя сначала прилетали фугасы, а потом – кассетные бомбы. Это из расчета сначала уничтожить технику, а потом личный состав. Когда было наступление в секторе Д, мы отходили, я лично видел над головой разрыв кассетки. Скорее всего, она была выпущена из гаубицы. Тогда они промазали.
ГЛАВНАЯ ПОТРЕБНОСТЬ – СДЕЛАТЬ ПЛАТФОРМОЙ ДЛЯ ПЕРЕВОЗКИ АРТИЛЛЕРИЙСКОЙ ЧАСТИ КРАЗы
– Насколько в вашем подразделении налажено обеспечение личного состава?
Юрий Бутырин: По уставу подразделение хоть и оснащено оборудованием, на самом деле, этого недостаточно. Именно благодаря волонтерами мы получили хорошее обеспечение и спальными мешками, термобельем, берцами, одеждой и даже предметами быта. На плечи волонтеров также ложится и ремонт техники.
Нам для охраны лагеря нужны были радиостанции. Я всем через Фейсбук написал эту просьбу, обращался ко всем, кто может помочь. Так мы познакомились с волонтерами, которые помогают нам до сих пор. Позже с командиром дивизиона было договорено, что координацию работы с волонтерами осуществляю я.
Важно, что благодаря волонтерам шел постепенный ремонт техники. Есть такой Юрий Синько. Он пришел в полк и вместе с солдатами начал ремонтировать машины. Тогда машины стояли на хранении и не могли двигаться. А нам нужно было совершить марш. Благодаря этому человеку наши машины поднялись с колен.
– Украинские системы залпового огня стояли на коленях?!
Юрий Бутырин: На момент, когда нас отправили в зону АТО, большинство техники было в отличном состоянии, если сравнивать с тем, что было изначально. Сперва на марше машины очень ломались. В марте у нас был, думаю, самый крупный выход за всю историю полка – вышли все до единой машины. Только благодаря волонтерам. Не хватало запчастей. Плюс машины потребляют очень много топлива. Да еще и все ломалось.
Владимир Чепик: Батареи формировали как раз по ходу ремонта техники: одну отремонтировали – отправили, и так постепенно мы достигли того, что все батареи в строю.
На сегодняшний день главная потребность – перенести артиллерийскую часть системы на базу КРАЗа. Потому что сегодня мы перевозим орудия на ЗИЛах, а к ним очень трудно искать запчасти. Волонтеры выискивают их по всему миру в прямом смысле этого слова. К тому же, они берут много топлива.
Юрий Бутырин: Есть еще один нюанс. ЗИЛ разрабатывался как тягач в условиях севера. На снегу она себя прекрасно чувствует, на ней можно даже полицейские развороты делать. Но как только появляется слякоть, машина становится неходовой. Мы иногда даже не могли выехать из посадки. Приходилось ждать порой по нескольку дней, пока земля просохнет.

Бойцы на волонтерском складе в Сумах
– На высшем уровне вопрос замены тягачей поднимается?
Юрий Бутырин: У нас уже есть официально принятые на вооружение КРАЗы. Но пока это в единичных экземплярах. Я уверен, что Минобороны экономически более выгодно старую технику просто положить на поле, а потом уже доставлять новую.
– А само оружие не подводит?
Николай Цуканов: Артиллерийская часть одинакова. Менять нужно тягачи. Сейчас Минобороны действительно переходит с ЗИЛ-135 на КРАЗ. Это наиболее экономически выгодный вариант.
ЛИЧНО У МЕНЯ НА ВАТНЫХ ШТАНАХ БИРОЧКА 1975 ГОДА
– Как обстоят дела со вспомогательной техникой?
Юрий Бутырин: Опять-таки, благодаря волонтерам наша батарея обеспечена тепловизорами, биноклями, метеостанциями, оптическим прицелом для снайпера и дальномером к этому прицелу. По поводу лазерных дальномеров, скажу сразу, что в нашем полку они не нужны. Они пригодятся минометным батареям, которые стоят на передке. Мы же не использовали их ни разу. Поэтому если у кого-то есть желание помогать армии дальномерами, нужно выходить на ствольную артиллерию.
Тепловизор очень помогает в охране. Технику с его помощью видно очень далеко – металл нагревается и виден по тепловизору. А если тепловизором оборудовать беспилотник, то никакие масксети не помогут – вся техника, как на ладони. Что касается людей, то в густой посадке роль тепловизора там больше на слух, ну а в поле видно очень далеко. У нас был показательный случай, когда мы благодаря тепловизору распознали мирных людей. Мы видели, что на нас движется два человека, непонятно с какими намерениями. Но по тепловизору отследили, что они просто кукурузу ломали. Единственное, чего пока не хватает, – чем заменить ветровое ружье.

– Волонтеры-волонтеры… Чем вас обеспечивает Минобороны?
Юрий Бутырин: Постепенно оно нас обеспечивает, но не тем качеством, как хотелось бы. Чтобы сравнить работу Минобороны и волонтеров, приведу пример. Была поездка военнослужащих из моей батареи в другую часть за запчастями. Они два дня не могли попасть на территорию этой части из-за бюрократической волокиты. Мы позвонили Юрию Синько и сказали, что нужны карбюраторы. Заявка была тотчас же принята.
Владимир Чепик: Или заявка на аккумулятор. Минобороны на заводах забронировало все аккумуляторы. Я молчу о том, что волонтеры не могут их купить, но эти аккумуляторы по нашей просьбе не может купить даже директор компании, которая эти самые аккумуляторы производит!
– Если даже ремонт техники лежит полностью на волонтерах, то боюсь спрашивать о бытовых условиях…
Юрий Бутырин: По документам нам Минобороны выдало зимние комплекты одежды в середине декабря. Лично у меня на ватных штанах бирочка 1975 года. Бушлаты выдавали, как только мы пришли на пункт приема личного состава. Берцы выдали с задержкой – когда я уже успел переболеть воспалением легких.
Николай Цуканов: По спальникам и теплому белью докладывается, что они есть по факту. То, какого они качества и на какую температуру рассчитаны, – никого не волнует.
Юрий Бутырин: Летом мы жили в разных условиях. В зону проведения АТО приехали в августе. В перерывах между заданиями лично я спал просто в бронежилете и каске, потому что нужно было всегда быть наготове. Сейчас совсем другие условия – живем в помещениях. Благодаря волонтерам в базовом лагере и на выезде есть и обогреватели, и на чем готовить еду. Теплушки нет. Из транспортных машин у на столько ЗИЛ. Мы сами сделали тент из чехла, натянули дуги. Но туда все имущество батареи не помещается. На сегодняшний день пытаюсь найти к нашему ЗИЛу еще и прицеп.
– Насколько командование части содействует работе волонтеров?
Юрий Бутырин: Я догадываюсь, что командование не совсем хорошо относится. Руководство полка говорит волонтерам, что мы не нуждаемся в ремонте. И это в то время, когда мы звоним и просим те или иные запчасти.
Николай Цуканов: Это потому, что командованию они докладывали о том, что вся техника исправна. Поэтому придется отвечать, если это будет отличаться от реального положения дел.
Юрий Бутырин: Я считаю, что командир полка не проявляет должной инициативы и заботы о личном составе. Повторю, что вся заслуга по обеспечению военнослужащих одеждой и техникой лежит на волонтерах и на инициативе тех командиров, которые находятся на местах. Они реально видят ситуацию, участвуют в работе подразделения. Командир части не проявляет должной инициативы и в сотрудничестве с волонтерами: его подчиненные сообщали, что в помощи волонтеров не нуждаются. Хотя в то же самое время мы звонили волонтерам и говорили, что нам нужны те или иные запчасти. Я могу объяснить это тем, что командование отчиталось перед вышестоящими инстанциями в том, что все работает, а на самом деле это не так.

Я НЕ НАДЕЮСЬ НА ТО, ЧТО КОГДА НОВЫЙ ПРИЗЫВ НАБЕРУТ, НАС ОТПУСТЯТ
– Пытались ли донести до командира полка настоящее положение дел?
Юрий Бутырин: Я не вижу смысла. Если человек, не проверяя информацию, докладывает командованию, что мы готовы выезжать, значит, он на что-то надеется. Значит, его кто-то из нижестоящих уверил, что техника в рабочем состоянии. Есть ведь иерархия. Я вот сейчас сказал, что командир полка не обеспечивает работу с личным составом. Он, прочтя это, будет обращаться к нижестоящему командованию и в результате виноваты будут офицеры на местах, которые как раз и проводят работу с личным составом, и боевую, и профилактически воспитательную. Только благодаря таким офицерам и держится личный состав.
– Чего ждете от новой волны мобилизации?
Юрий Бутырин: Когда нас мобилизовали, отбора особого не было, всех подряд принимали. Если следующие три волны мобилизации будут на таком же уровне, то дела не будет. Если человек был трусом до армии, он таким и останется, если он до армии пил, то его уже не исправишь. Таким образом, у нас много людей отсеялось, много уехало в стройбаты – из полутора тысяч взяли 800 человек.
Поэтому я не надеюсь на то, что когда новый призыв наберут, нас отпустят. К тому же, новичков должны одеть, обучить, они должны между собой притереться. Мы притирались месяцев четыре до того, как попасть в зону боевых действий. И то, у нас было много отказников. Человек прямо говорил: “Хотите – арестовывайте меня, но я не поеду в АТО”. Таким образом, те, кто поехали на передовую, фактически выполняют работу не только за себя, но и за тех, кто отказался ехать.
– Если бы было объявлено военное положение, дисциплину было бы легче налаживать?
Николай Цуканов: Было бы больше рычагов воздействия на личный состав, который ее нарушает. Сейчас максимум, что можно сделать – это лишить провинившегося военнослужащего премии.
Владимир Чепик: Дело в самом подходе. В армию нужно отобрать людей, которые готовы отдать государству всю свою жизнь. Я уверен, что когда придет время дембеля, будут агитировать остаться служить на контракте тех, кто хочет. Зарплату обещают поднять. То, что она должна быть высокой, это понятно. Но главное – найти людей, для которых деньги не были бы главной мотивацией. Миллионерами в армии не становятся. В Америке рядовой зарабатывает минимальную зарплату – там люди служат не из-за денег.
– Насколько в условиях войны целесообразно реформировать старую систему?
Николай Цуканов: На мой взгляд, проведение ряда реформ в ВСУ жизненно необходимо, уделяя особое внимание боевой подготовке, поскольку каждый военнослужащий должен быть профессионалом своего дела, твердо зная и автоматически выполняя все, что необходимо для точного выполнения боевой задачи.
Владимир Чепик: Времени еще прошло мало. Однако, наблюдая за происходящим, я ни от одного украинского политика не услышал внятного месседжа про профессиональную армию. За полгода могли бы с нуля создать хотя бы одно подразделение, куда набрали бы исключительно профессионалов. Все только говорят, что надо-надо.
За три месяца притирки я для себя сделал вывод, что, вероятно, не надо винить только Януковича в развале украинской армии. Она начала разрушаться гораздо раньше из-за отсутствия инициативы на местах. Занимались показухой, а все недочеты перед генералами скрывались. Говорят, это осталось еще с советских времен.
Юрий Бутырин: С моей точки зрения, на местах есть страх перед высшим командованием – боятся проявлять инициативу. Армия до сих пор живет такими принципами. Между собой армейцы называют ее УПА – “українська паперова армія”. Из-за невероятной бюрократии. Те, кто находится на передке, сейчас говорят, что не смогут вернуться в такую армию.
Помощь 27-му артиллерийскому реактивному полку:
http://goo.gl/CUk37p – Карти VISA, Master Card.
Карты ПриватБанка:
4731 1856 0216 5711 Павел Нарожный
5168 7423 3717 0868 Юрий Синько
PayPal: helpsumyartillery@gmail.com

Фотоотчет о проделанной работе: www.facebook.com/sumyartpolk