А в это время Бонапарт переходил границу

Не удивлюсь, если число экономистов по образованию на одну живую душу у нас превышает этот же показатель в Швейцарии, а число юристов превосходит Великобританию.

По идее, наша страна должна была бы обогнать Швейцарию по уровню банковского дела. С экономикой мы должны были бы быть впереди планеты всей. И сутяжническая система Великобритании должна бы завидовать нашей правовой системе: эвона, сколько настрогали у нас юристов.

Однако дела с экономикой, юриспруденцией, Швейцарией и Великобританией обстоит совсем не так.

Украинское высшее образование существует, наверное, только потому, что
а. пока еще есть люди, имеющие профессию, а не только должность

б. есть люди, которые имеют должность и на образовании зарабатывают больше, чем на чем-то другом можно себе представить,
в. власти готовы предоставлять владельцам должностей заработок по п.б) взамен на фиглярскую занятость молодежи в этих вузах. Ибо страшнее иметь эту молодежь на улицах (ведь работы-то для нее нет. Никакой.).

Куда же деваются или делись все эти юристы-экономисты, тысячами выпускаемыми из украинских вузов? И юристы ли они? И экономисты ли они? И кому они нужны, и что за образование на самом деле получили? Где они работают? Чего достигли?

– Я приблизительно так думал – тихо – и лет 15 назад, когда открывали Банковскую академию. Сейчас ее то ли закрывают, то ли меняют финансовые потоки.

Я понимаю, что на городском безрыбье – банковская академия и Епифанов с его волей, командным интерфейсом, и аккуратные, пристойные и красивые здания и помещения – это много больше, чем какой-то там рак. Тут есть что отстаивать.
Я понимаю, что если бы и я голосовал где-то когда-то за Епифанова или был с ним на дружеской ноге, то я просто должен был бы в этой ситуации что-то делать. Просто должен был.

… Но я не понимаю главного: ради чего все, если за Епифанова я не голосовал никогда, а в банковской академии не учился?
Я прочел пост какой-то идиотки о предполагаемой трансформации ее собственной Алма Матер.
– Так ведь таких идиоток и выпускают. За их же деньги. Она даже не понимает меру своей глупости.

– Для того, наверное, нужно бороться, чтобы продолжалась бессмысленная жизнь, ибо пусть она будет бессмысленной, но хотя бы будет. Ведь это по-всякому лучше, чем нежизнь.

– Ну, и к тому же – ведь Банковскую академию отбирают или переиначивают вовсе не прагматики, осознавшие что-то там, и вовсе не потому, что в стране много юристов или банкиров и кто-то сообразил об этом с опозданием лет на 10-15.
– Ничуть не бывало. Просто один бред меняется на другой.
И что, этот, наступающий бред – лучше?

– Ничуть не бывало.

Я, выходит, для того, чтобы остаться человеком, должен выбирать – с кем вместе бредить?

… Допустим, что так…

Но и тут у меня есть загвоздка. Серьезная.
Я никогда не голосовал за Юлию Владимировну. Никогда. Я никогда ей не доверял и доверять никогда не стану.
Но то, что эти лица с дырками во лбах с ней ДЕЛАЮТ, – … – меня выворачивает от этого.

– И я не знаю, как с этим жить. Не знаю, что делать. И это много более актуально для меня, чем банковская академия.
– И тут я тоже ничего не делаю. Потому что в партийные их митинги – не пойду. Знаю я эту партию…

… Я могу, конечно, сказать (и говорю): считайте, козлы, что я тоже рисовал вам дырку во лбу.
Куда ни кинь, – с обеих сторон бред.
Наверное, я просто стесняюсь смешно выглядеть на людях, и поэтому не надеваю футболку с надписью “А пошел ты, Витя, нах!”.

А иногда мне бывает просто смешно: столько дыму, а все без огня.

– Я белой завистью завидую своему тезке и его силам: несмотря ни на что жить. В этом угаре и сивом бреду.
“Лишь только достоин…”.
“Невозможного нет…”

– Так, что ли?

А в это время Бонапарт переходил границу.