Стокгольмский синдром

Праздник Книги Во Львове / Чисто Сашка Македонский / Золожники И Их Спасители / Выйти Замуж За Террориста

Во-первых, прошу читателей принять извинения редакции за дикую нумерацию страниц в прошлом номере. Читателю ведь не важно, есть здесь наша вина или ее нет (хотя всю ответственность за такое безобразие несет исключительно типография), но ведь факт остается фактом – страницы перепутали. С другой стороны, могло быть и хуже – потому как так или иначе, а все материалы вышли, пусть и не на своих «законных» местах. Надеемся, все статьи в итоге были обнаружены и прочитаны и вы не заплатили свои деньги уж совсем зря.

Во-вторых, хочу поделиться радостью. Традиционно побывал на Форуме книгоиздателей во Львове и в очередной раз исполнился оптимизма. Пока есть город, в котором живет столько читающих книги людей, за свое интеллектуальное будущее наша страна может быть вполне спокойна. Видеть огромные очереди не за колбасой, а за книгой – это, поверьте, что-то. Совершенно случайно пришлось пообщаться с директором Гете-института в Украине, поработавшей не в одной стране бывшего социализма. Дама была искренне восхищена не только массовостью посещений различных мероприятий Форума молодежью, отметив, что такое явление уникально, пожалуй, для всей Европы, но и выразила абсолютную уверенность в том, что свою страну мы все-таки доведем до ума. «Не стоит только ждать, что это произойдет слишком быстро, — сказала она, — все придет своим чередом». Возможно, она права, по крайней мере, ее опыт и знания постсоциалистических обществ заслуживают доверия. Нам-то, конечно, действительно хочется, чтобы все было уже сейчас, сразу, но в случае с Украиной это категорически невозможно – слишком многое скручено в живой клубок болезненных проблем, и распутать его можно только кропотливыми усилиями. Или разрубить, как когда-то Александр Македонский разрубил Гордиев узел. Но рубить – это очень-очень больно, и такие раны, как правило, не заживают. Так что придется покряхтеть над узелками.

У психологов есть такой термин — Стокгольмский синдром. Термин возник после одного случая: в Стокгольме бандиты напали на банк и, будучи окружены полицией, захватили четверых заложников. Осада продолжалась более недели, все это время велись безрезультатные переговоры, а террористы и их жертвы все это время находились в одном замкнутом пространстве. В итоге жертвы, сроднившись со своими захватчиками, стали в переговорах с полицией на сторону террористов, а уж совсем в конечном итоге, после того как все более-менее счастливо закончилось, через несколько лет две девушки-бывшие заложницы вышли за этих самых бандитов замуж. Причем то, что они были между собой знакомы или вообще когда-то виделись до нападения на банк, совершенно исключено – шведские спецслужбы и полиция установили этот факт безоговорочно. Такое поведение террористов и заложников и получило название «Стокгольмский синдром».

Неизвестно, как долго были эти пары счастливы в браке, может, счастливы и поныне, но то, что молодые люди полюбили друг друга, пусть и при таких удивительных и противоречивых обстоятельствах, – факт.

Все, что происходит сегодня в нашем обществе по отношению к политикам, также можно охарактеризовать этим термином. Профессиональные психологи, конечно же, не согласятся, но я прошу принять это как метафору, не более. Такое впечатление, что политики нас захватили в заложники (особенно усиливается это чувство последнее время — ситуацию с банковскими кредитами и депозитами иначе назвать сложно), а мы, первое время ощущая себя жертвами, потом вдруг стали их поддерживать в любых их действиях, даже самых противозаконных, только на том простом основании, что мы вместе находимся в одном замкнутом пространстве и вместе переживаем осаду полиции. Кто же играет роль полиции для Украины? Для одних – это Россия, для других – Ющенко и его идея Украины, для третьих – Украина сама по себе как непонятное явление и ненужный нарост на теле империи.

В той же России, например, совсем другая история – там кругом одни враги, и надо защищаться, поэтому кровь любого другого народа, да и своя тоже, пролитая в этой святой неравной борьбе, – автоматически святая. Россияне если и едины, то в одном – они самые лучшие, и все, что ни происходит как внутри страны, так и снаружи, – тоже самое лучшее, потому что свое, российское. Некоторые добавляют – православное — и начинают петь песню о славянском братстве, но если взглянуть, с какой динамикой меняется демографическая, религиозная и этническая карты РФ, то песня эта выходит какая-то уж слишком грустная, больше похожая на призыв муэдзина с минарета. Такая же точно ситуация и с США — еще одной империей, очень любящей поучать других, какой должен быть мир и как правильно жить. Единственное отличие США от РФ в этом контексте – у первых значительно больше приверженцев и союзников, с другой стороны, и тех, кто их ненавидит, – тоже больше. Имеет свое замкнутое пространство, свой «банк», своих «заложников» и своих «террористов» и любая другая страна, только пользуется этим миролюбивее, чем две гигантские империи.

А как же мы? Что мы будем делать со своими «террористами», как скоро они закончат переговоры с «полицией», окружившей наш «банк», и когда же наконец мы сможем, образно опять же говоря, выйти за них замуж со спокойной душой и зажить по-людски?

И вот здесь, как мне кажется, есть проблема. Захватить-то нас захватили, полиция-то нас окружила, а вот взаимопонимания с террористами (здесь даже в кавычки слово брать незачем) у нас как не было, так и нет. Не возникает Стокгольмский синдром в его полном и безоговорочном проявлении. То ли жертвы попались несговорчивые и нелюбвеобильные, то ли захватчики не могут найти нужных слов, а, скорее всего, просто ведут они себя очень неправильно. До такой степени неправильно, что счастливое начало новой жизни в кромешной тьме душного банковского помещения не просматривается аж никак. Другими словами, жениться они на нас не собираются, а в планах у них, как и у подавляющего большинства бандитов, — грабануть и банально смыться. Если что, за большой мешок денег и заложников не пожалеют. Вот как член Бандформирования Юных Террористов Лозинский, например, — типичный же пример.

Потому как Стокгольмский синдром возникает далеко не у всех и далеко не всегда. Для того, чтобы он проявился, нужны определенные модели поведения как террористов, так и жертв. Иногда такие модели поведения рождаются спонтанно, в ходе экспериментов и исторических событий, иногда программируются и прогнозируются заранее, как в большинстве случаев в современной истории и происходит при участии двух упомянутых супердержав. Но мы-то должны понимать и очень хорошо отдавать себе отчет в том, что сегодня мы – заложники и что ситуация очень для нас плохая. Одно неосторожное брошенное слово, один лишний жест – и террорист или какой-нибудь не выспавшийся сегодня ночью псих-полицейский откроют огонь на поражение. И это будет наше поражение – от и до – потому что террористам, как показывает практика, в большинстве случаев удается сбежать, прихватив с собой большую сумму наличными.

Что нам остается? Для начала – осознать ситуацию и оценить ее как критическую для себя. Это уже немало.

Будьте приветливы, до новых увлекательных встреч. Жизнь прекрасна, даже если это жизнь заложника. По крайней мере, до того момента, пока остается хотя бы один шанс на спасение.