Век человека

Столетний сумчанин Андрей Ефимович Серпокрыл — о том, что прожил и пережил

Нельзя не удивляться, сколько всего уместилось в прожитый век. Много правд и неправд сказано о прошлом, но вот на примере конкретной судьбы в большой общей истории можно рассмотреть некоторые черты, которым не уделялось должного внимания и обобщению не подлежит.

Андрей Ефимович Серпокрыл родился 30 ноября 1907 г. в с. Андреевка Лебединского района, которое еще официально называли Байрак. Первые воспоминания — красивое и большое село дворов на двести. Живут люди зажиточно, никто не бедствует. Дед был сельским старостой, семья пользовалась общим уважением. Андрей Серпокрыл окончил три класса сельской школы, но сейчас вполне серьезно говорит, что это стоило теперешней десятилетки.

Следующее воспоминание — 1917 г., отец служит в Батуми, попутно подрабатывает, помогает матери деньгами. Всего в семье четверо братьев и две сестры — Кира и Даша.

“Неслухняний”

В 18 лет Андрей вместе с братьями уезжает работать в Донбасс. Снежнянский район, шахта №2 — до сих пор помнит. Если посчитать, то это год 1925. А сопоставить с большой историей — и становится понятным этот уход на заработки. Лучше было трудиться на каком-то индустриальном поприще и оказывать помощь оставшимся в селе матери и сестрам. Там, вероятно, был колхоз, трудодни, подразверстка. Но об этом Андрей Ефимович не рассказывает.

На шахте он вначале работал лампоносом. Это должность такая — снабжать шахтеров свежезаряженными лампами. Андрей Ефимович характеризует эту работу как самую легкую и безопасную. Потом был крепильщиком, что гораздо сложнее. Говорит: «Семейные боялись, а я холостой!» Трудность в том, что когда коногон гонит лошадь, которая тащит тяжелые вагонетки, то нужно успеть убраться с дороги, а потом снова продолжать свою работу. Такова была шахта, но, как оказалось, это не самое страшное в жизни.

Приехал домой в отпуск и угодил на лесоповал в Республику Коми. Сам Андрей Ефимович интерпретирует этот зигзаг судьбы так: «Сталин много молодежи брал в Москву на строительство метро. А тех, кто „неслухняний“, — на Север». В чем проявилась «неслухняність» молодого Андрея Серпокрыла, выяснить не удалось. Но, забегая вперед, скажем, что освободился он сравнительно быстро, — значит, статья была не тяжелая. Не «враг народа» и не «вредитель».

На Севере от тяжелой и монотонной работы на лесоповале спасла квалификация плотника. Был старшим в бригаде, строившей жилые бараки. До сих пор Андрей Ефимович помнит, как строил, рассказывает технологические детали. Еще вспоминает: «Дом был длинный, метров шестьдесят. Нас по первинке было около пятисот человек. Ну а потом надо было норму выполнять. Кто не выполнил… Нет, не буду об этом рассказывать!»

Солдат

С Севера вернулся снова на шахту. А июнь 1941-го встретил в Басах, в доме отдыха, где был «старшим по чистоте». Война для Андрея Ефимовича началась так: «Чую — Молотов по радіо кричить, шо „…ненавистный враг бомбил Севастополь и победа будет за нами“». Там же, в Басах, увидел первых отступающих. Надо же, в самом начале войны — и аж до Басов! Стал проситься в армию у первых же встреченных командиров, но был мобилизован по стандартной схеме, через военкомат. Первый фронтовой опыт — оборона под Кременчугом. То есть фронт уже перевалил на левый берег Днепра. Одно из ярких воспоминаний — разведка. Андрей Ефимович, впрочем, называет эту операцию «подивитись, як діла». Тогда его заметили немцы, и рядом упало несколько снарядов подряд. Но они попали на опилки и не взорвались, зато впечатление осталось до сих пор.

Был Андрей Серпокрыл вторым номером в пулеметном расчете, пришлось ему по прихоти войны нести на руках своего товарища Якова, раненного в живот… А немцы переправились через Днепр, обогнали советские войска, взяли в кольцо. Для Андрея Серпокрыла это означало плен.

Военнопленный

Попал в лагерь в Кировограде. Лагерь, по воспоминаниям, был настоящий, с вышками и собаками. Но оттуда пленных выводили на работу — ремонтировать железнодорожные пути. Оказалось, что есть возможность бежать, чем Андрей и его товарищ и воспользовались. После побега сразу же разошлись. Андрей Серпокрыл, беглый военнопленный, держал путь на восток, догонял фронт. В Полтавской области, в селе Синёвка, его задержали. Заперли вместе с другими арестованными на каком-то чердаке. Скорее всего, собирались расстрелять. Но в новой компании подобрались мужчины, которые не были склонны пассивно ожидать своей участи.

Ночью разорвали белье, сплели веревки и по ним выбрались. Кто смог. Андрей Ефимович так и вспоминает: «Стали один на одного не берегти, а хто як зміг».

“Остарбайтер”

Добрался он до Василевки, где тогда жил отец. Немцы были уже за Сумами. Отец сразу предупредил, что здесь опасно, Андрей ушел к землячке в село Жовтневое, но и там его достали. Отправили в телячьем вагоне в Германию трудиться на благо рейха. По дороге думал о побеге, но возможности не было. В Германии попал на работу к бауэру, то есть фермеру или помещику. Команда работников — семь человек, но бежать решились только двое — Андрей с товарищем. Все организовали грамотно, позаботились, чтобы окно на ночь осталось незапертым, запаслись табаком, чтобы сбить со следа собак. Товарища Андрей при побеге потерял, пошел сам. Из оружия — молоток и нож, а вокруг вражеская территория, где каждый готов тебя сдать. Был момент, когда прятался в пшенице, а собаки прошли метрах в четырех. Не учуяли — спасла утренняя роса. Но все-таки Андрей не уберегся, поймали его, что, в общем-то, немудрено. Допрашивали, сказали, что повесят за побег. Но нет, опять повезло. Попал в колонну заключенных, которую погрузили в поезд и куда-то повезли. Потом еще один допрос, который вел немец-фронтовик. Очень ругал своих же, тех, которые в тылу.

Дальше — тюрьма, откуда погнали на земляные работы к швейцарской границе.
Много всего пришлось пережить. И трупы «скирдовал», и самого тыкали палкой, чтобы проверить, жив ли еще. Кормили заключенных брюквой, вода была негодной, от этого многие умирали. Андрею Серпокрылу один из заключенных, чех по национальности, дал таблетку от Красного Креста и посоветовал брюкву не есть и воду не пить. Еще одна деталь — воспоминание о бомбежках. Бомбили американцы, они же в конце концов и освободили заключенных.

Если посмотреть архивную справку, то можно увидеть, что Серпокрыл Андрей Ефимович побывал в восьми немецких тюрьмах и лагерях! И выжил, не пал духом, не оставил мысли о возвращении домой. Лагерь, из которого его освободили союзники, назывался Бергенбельзен. Кто немного интересовался военной историей, знает, что это место пользовалось очень дурной славой.

Жизнь продолжается

Американцы передали освобожденных советской стороне. Андрей Серпокрыл месяц шел в колонне до Белоруссии. В конце концов, снова в числе многих других оказался в северных краях. Вроде бы на правах вольного человека, при военном билете. Но сказано было: «Жить здесь». Андрей снова проявил «неслухняність» и сбежал домой на поезде, артистически обманув проводников и контролеров.

На Сумщине Андрей Ефимович жил в Василевке, Штеповке, Катериновке. В селе Помирки на Лебединщине до сих пор стоит построенный им дом. Этим летом он туда ездил, говорит, что дом хорошо сохранился, можно поселяться и жить, да некому.
Детей Андрей Ефимович вырастил, дал им образование. Дочка Галя — учительница, сейчас на пенсии. Теперь о сыновьях: Вячеслав — отставной военный, Владимир — строитель, тоже пенсионер уже. Иван, в доме которого и состоялось знакомство, — инженер-товаровед. Еще — шесть внуков и семеро правнуков.

Андрей Ефимович, работая в колхозе, выполнял тяжелую сельскую работу. Каждый год сдавал государству бычка, а вот деньги за это получал не всегда. Но жаловаться не склонен. Не высказывал обид на налоги, неустроенность сельской жизни, на то, что в перестройку благополучно «накрылись» 27 тыс. советских рублей — огромная сумма, скопленная в течение послевоенных лет, которая лежала «на книжке».

По некоторым моментам из прожитых лет у Андрея Ефимовича собственное мнение, которое никак не согласуется с общепринятым. Например: «Красный период был более душевный, а „одноосібний“ — без души». Или такая концепция: «Вся история жизненного характера так построена, что кто как сумеет, так себя и поведет». Не поспоришь.

Физическое состояние — отменное. Делает зарядку, иногда выбирается путешествовать. Память — как у молодого, к жалобам не склонен, а смотрит на все с мудрым столетним оптимизмом. Только вот не может забыть покойную жену, Марию Петровну, с которой вместе прожил вместе 63 года — целую жизнь. Однако в конце разговора Андрей Ефимович признался, что был бы не против познакомиться с «хорошей, понимающей бабушкой». Жизнь продолжается! С этим и живет человек вторую сотню лет, сохраняя сравнительно неплохое физическое здоровье, полную ясность ума и бодрость духа.