Почему Путину не удастся “раскачать” Сумщину: взгляд из Сум

Добровольный армейский снабженец из Сум рассказал о нуждах армии на фронте, украинофобах на харьковских блокпостах, о рвущихся на войну патриотах-инвалидах, а также о том, почему Путину не удастся “раскачать” Сумщину.
Любая война меняет не только людей и территории – она меняет смыслы. И война на Донбассе – не исключение. Какой смысл мы раньше вкладывали в словосочетание «военный снабженец»? Тыловой мужичок со связями, себе на уме, почти наверняка ворует, возможно, вагонами. Много ли симпатий можно испытывать к такому человеку?
Совсем другое дело – добровольный армейский снабженец на войне, которая в Украине идет уже несколько месяцев. Своей личной жизни у этих ребят практически нет; она полностью подчинена фронту. Их задача – продумать, собрать, а затем доставить – подчас с опасностью для жизни – все необходимое в зону АТО. И никогда не замолкающий телефон – это лишь самая незначительная из проблем, с которыми им приходится сталкиваться, – сообщает “Цензор.НЕТ”

Сумчанин Андрей Букин – яркий пример того, как в экстренных обстоятельствах на первый план выдвигаются неординарные люди. 27-летний сотрудник «Бюро анализа политики» и раньше приносил пользу своей стране: отслеживал злоупотребления на тендерных схемах. Сейчас, однако, его имя знают не только в родном городе, но и во многих «горячих точках» этой войны. Потому что очень многим нашим военным Букин и его друзья помогли в тот момент, когда от государства ждать помощи не приходилось…
– Андрей, расскажите, когда вы для себя решили: я буду снабжать армию тем, чего у нее нет?
– Все началось с того, что у меня очень близкий друг попал в армию. И на вторую неделю службы, когда они стояли под Славянском, вышло так, что у них не было еды и хозяйственных товаров. Нечем было копать окопы. И он мне позвонил. Вообще-то он парень скромный, но здесь я определенно понял, что у них там тяжелое положение. Поскольку он сказал: мы тут член без соли заедаем.
И было принято решение поехать и отвезти им продукты питания и медикаменты.
– А когда случилась эта история?
– Семь недель назад. Проблема в том, что их готовили к войне, но, так как мы двадцать лет не воевали, то власти забывают, что солдат тоже может болеть. Их снабдили средствами для перевязки и т.п., а каких-то элементарных вещей – перекиси, средств от простуды – не предоставили. И с едой тоже был дикий перебой.
– Как собирали деньги?
– Собрались с друзьями, скинулись по 3 рубля, забили машину, сели и поехали. Причем первая командировка была на машине скорой помощи. Потому что в зону АТО ехали впервые, и непонятно было, где стреляют, а где нет, и пропускают ли на блокпостах…
– И всего семь недель назад ваш друг оказался в такой ситуации? При том, что бои под Славянском к тому времени шли уж который месяц. Неужели не была налажена элементарная инфраструктура снабжения?
– Нет, не было. И сейчас с этим не все благополучно.
– Как вас тогда приняли бойцы?
– Это был теплый прием. Все парни простые, понимают, где находятся. Это был отряд добровольцев, поэтому боевой дух у них зашкаливал. Собственно, только на боевом духе они и держались. Тогда у них еще никакой боевой техники не было. Это был блок-пост, и они там пытались окапываться. У них была одна саперная лопатка на четверых, и они фактически шапками копали себе те укрытия, в которых они были.
Мы приехали, попили чаю, разгрузились. И было принято решение, что на следующей неделе мы приедем сюда снова и привезем то, что им нужно.
– А в чем, кроме уже привезенных вами еды и медикаментов, они испытывали нехватку?
– Химия, стиральные порошки. Не хватало лопат, топоров. Не хватало быта.
И с этим есть серьезная проблема. Я стараюсь возить то, что никогда не купит государство. Например, палатки, карематы, вещи, которые у них в армии не предусмотрены, и которые им никогда не купят.
Поэтому во вторую ходку мы повезли хозтовары.
– «Мы» – это кто?
– Я и мои друзья, плюс неравнодушные журналисты, которые в свое время сыграли очень большую роль в том, чтобы всем этим занимались. Потому что после Славянска, если честно, я не хотел больше этим заниматься…
– Почему?
– Сложно, опасно, много всего…И только из-за ребят, которые говорили «Давай, помогай дальше, у нас уже получается» – мы продолжили этим заняться.
– Расскажите, в чем конкретно заключалась опасность.
– Да во всем – в передвижении, на блокпостах, в зоне АТО. Харьковские блокпосты – это вообще самое ужасное, что вообще может быть со стороны украинских властей.
– Что вы имеете в виду?
– На харьковских блокпостах стоят работники милиции с откровенно украинофобскими взглядами. Они ненавидят это государство и тех людей, которые его защищают. И всем своим видом это показывают.
– В чем это выражается?
– В ненужных досмотрах, в намеренном затягивании проверки документов. У нас на блокпосте была такая ситуация: целых два часа просто проверяли документы. При этом машина у нас была пустая, поскольку мы уже возвращались назад. Спрашивают: где были? Я отвечаю: были там-то, возили помощь украинской армии. Ну, и началось: «Не надо туда ездить, они сами выбрали свою судьбу, воюют за 300 гривен, и пускай сами воюют, нафиг вы им помогаете?». И так далее. И дело доходило до таскания друг друга за воротники.
На самом деле нечто похожее происходит и сейчас. Тут специфика: если они чувствуют, что человек слаб духом, не уверен в себе, они будут над ним издеваться.

– И что, были примеры?
– У меня знакомые ехали в «Айдар», так их просто сняли с рейса, продержали почти сутки и в ночь выпустили: «Ну, все, идите куда хотите». Поотжимали много всего – но это отдельная тема для разговора. Я до сих пор не понимаю, как в военное положение такие люди могут работать в силовых структурах.
– У вас было уже шесть ходок в зону АТО. Где, помимо Славянска, довелось побывать?
– Я ездил в Луганскую область, в район Старобельска, и в Донецкую область: в Красный Лиман и дальше.
– И что вы возили в последние ходки?
– Я стараюсь ездить туда, где самая большая дырка, где все хреново с обеспечением.
– А как узнаете, где все хреново?
– Сумы – очень маленький городок. Знакомые, знакомые знакомых…И с той стороны выходят на меня и рассказывают о своих проблемах, потребностях.
– То есть у вас с друзьями в хорошем смысле этого слова агентурная сеть?
– Сказать так можно лишь с натяжкой, но пускай будет так. На самом деле на меня выходят служащие там люди и их родственники. Я не занимаюсь специфическими вещами типа брони, касок, тепловизоров и так далее. Потому что у нас городок маленький, и тянуть с людей по 100 тыс. на тепловизор или по 5 тыс. на броню у меня просто нет морального права. Мы просто будем долго колбаситься – и в итоге купим, там, 10 бронежилетов. В то время, как у них там не хватает элементарных вещей.
И каждый раз все повторяется заново: сначала продукты, потом хозтовары. И мы бегаем по этому кругу. Только туда перебрасывают новую часть, у них моментально происходит сбой в снабжении. Целую неделю будет недостаток в продуктах, а после того, как мы им привозим продукты, они просят привезти им хозтовары: сапоги, лопаты, топоры, клеенку, сменную одежду, другие вещи…Эти потребности очень похожи у всех.
Плюс артиллеристы, здесь добавляется ремонт техники. Она у них, конечно, в ужасном состоянии…
– Какая техника?
– УАЗы, КрАЗы, ЗИЛы-130.
– То есть, вы еще и мастеров туда берете с собой?
– Нет, мастеров там как раз хватает: у парней реально золотые руки, из куска говна пытаются сделать пулю. Мы помогаем тем, чем можем: запчастями, инструментом и т.д.
– Что вас больше всего раздражает на фронте, когда вы туда приезжаете?
– Когда я приезжаю туда, меня раздражает то, что я не могу там остаться. А из проблем я назову одну: крайне плохая коммуникация между родами войск.
– А что раздражает, когда возвращаетесь обратно в Сумы, в тыл?
– Раздражают тыловые крысы, по-другому я их и не назову. Те, кто не может обеспечить находящихся там ребят. Ведь то, чем мы занимаемся, по-хорошему должен делать какой-нибудь прапорщик, или зам по тылу. Если у них не хватает государственных денег (в чем а сильно сомневаюсь), то они должны просить у людей и этим самым перекрывать потребности тех ребят, которые воюют на фронте. Я считаю, что все мы, и в особенности государственные чиновники, должны разбиваться в лепешку, чтобы у ребят на фронте все было. К сожалению, сейчас мы этого не наблюдаем.
– О чем были три последних звонка, которые вы приняли?
– В зависимости от того, откуда звонки: с фронта или «с гражданки». В последнем случае просили передать бронежилет, какую-то консервацию…
– Случалось ли вам в зоне АТО знакомиться с человеком, который затем погибал?
– Знаете, из-за того, что у меня большой человекопоток, я стараюсь людей близко к себе не подпускать.
– Почему?
– Потому что если я буду все пропускать через свои мозги, я, наверное, тронусь. Поэтому так: обменялись телефонами, привет-привет – и все. Ближе – только старых знакомых.
– Когда я беседовал с Юрием Бирюковым из «Крыльев Феникса», его телефон пищал с периодичностью раз в 10 секунд, и это только смс-ки. Сколько раз в день у вас звонит телефон?
– Ну, минимум 100 раз.
– Сумская область – приграничная, ощущение какой-то тревоги присутствует? Недавно в Сети мелькали фото о комплексах электронного слежения, которые Россия разместила в 10 км от границы. Эту и другие подобные новости в городе обсуждают? Или живут, как и многие в Киеве – будто бы и нет войны?
– Частично, конечно, обсуждают – но никто это всерьез не воспринимает, потому что считают, что война – где-то там, далеко. Многие считают, что могут отправить смс-ку на Министерство обороны и этим помочь армии, отдать свой долг. Но есть часть людей – и очень значительная – которая переживает, беспокоится об украинской армии. У многих сумчан пошли туда ребята. Те семьи, в которых на фронте побывал милиционер, пограничник, артиллерист или простой солдат, – смотрят на вещи совсем по-иному.
– Много ли в Сумах случаев, когда здоровые мужчины уклоняются от призыва?
– Здесь есть другая штука. Дебилизм нашей армейской системы заключается в том, что она не хочет брать добровольцев. И это самая большая проблема. И через меня прошло очень много ребят, которых мы отправили в разные подразделения. Так что сумчан по Украине много разбросано – в том числе из-за того, что у нас военкоматы не хотят брать добровольцев. Так что вопрос не в уклонистах, а в добровольцах.
– Часто доводилось сталкиваться с людьми, которые, вопреки здоровью, пытаются уйти на фронт?
– Да, были истории, когда люди, практически инвалиды, рвались на фронт. Более того, они туда попали и сейчас воюют.
– Расскажите какую-нибудь из таких историй.
– Приехали двое дядек из Краматорска, беженцы. И, поскольку полгорода уже знает мой номер телефона, нашли меня и говорят: «У нас есть серьезная проблема. Мы оттуда, мы знаем местность и все остальное. Но нас не берут в армию из-за того, что нам – за 45, плюс мы из Краматорска, что вызывает подозрение».
Мы за 4 дня их обули, одели и отправили в батальон «Айдар».
– И что, их там приняли без проблем?
– Да. И таких историй много.
– Мне доводилось говорить с людьми, которые по уровню русофильства и нелюбви к киевским властям ставят Сумскую область едва ли не на одну доску с Донбассом. Скажите, если Путин попытается сделать на Сумщине то же, что и на Донбассе, найдет ли он поддержку местных жителей?
– Сумы «качнуть» нереально.
– Почему? Тоже граница с Россией, так же люди смотрели российское ТВ…
– Я не знаю, чем это объяснить, но у нас партизаны с коммунистами воевали до 1947 года. И, казалось бы, рядом граница с Россией, много русскоговорящих – но Сумы по духу революционные, всегда стояли на украинских позициях, начиная с «революции на граните» 1990 и заканчивая последними событиями.
Была опасность потерять (когда все только начиналось) Середино-Буду и Шостку. Потому что, по моей информации, там готовили то же, что и на востоке. Хотели забрать не всю область (они понимали, что это нереально), а именно эти районы.
– А в чем их специфика?
– Они расположены близко к России, много связей, колония строгого режима, поселения. В таких районах они и стараются раскачивать ситуацию. Там, где люди меньше всего получают денег.
– Вы знаете, что люди в Украине по-разному отвечает на вопрос относительно будущего Донбасса. Есть и сторонники того, чтобы отгородиться от этого региона высокой стеной; мол, и жертв тогда будет меньше. На чьей стороне вы?
– Истина лежит где-то посередине. Существуй сегодня возможность отдать Донецк и Луганск при условии, что эта гангрена не станет разрастаться, я бы наверное сделал это, чтобы сохранить жизни тем ребятам, которые сейчас там воюют. Но учитывая кровожадность Путина, надо понимать: отдадим Донбасс – начнут «качать» в Харькове, в Запорожье и Херсоне. Это не остановится. Вон, отдали наши власти Крым, аргументировав это какими-то своими соображениями, – и оно сразу перекинулось на Донбасс.
То есть эту заразу можно остановить, лишь подавив ее. Другого пути нет. Потому что если принять эту позицию «давайте мы просто отдадим Донбасс, Луганскую область, и на этом все закончится», это будет корне неправильно, потому что эта гангрена тогда просто перекинется на другие области, и эти же твари будут потом ездить с ПЗРК по Харькову либо Харьковской области. А это неправильно. Значит, надо давить.