Записки невезучей

Пять дней в сумской больнице во время реорганизации

День первый
Со «скорой» меня определили в первую хирургию на четвертом этаже больницы №5. Анализы сделали еще в приемном покое, так что в палату шла уже с предварительным диагнозом. В отделении было достаточно тихо: больные готовились к ужину, врачи – на операции, медсестры – на процедурах. Вроде бы все так, как и должно быть.
Вещи пришлось отдать родным, мне же оставили только тапочки и больничный халат – остальное не положено. Рецепт выписали на 120 грн., поставили капельницу. Первые полчаса были самыми длинными: пока дозвалась медсестру, лекарство уже перестало капать. Оказалось, игла уперлась в стенку вены – пришлось исправлять. На следующих пузырьках, видимо, решили догнать упущенное, и скорость выставили на полную. Стало тяжело дышать. Опять медсестер на месте нет. Тут уж занервничали больные в палате. Оказалось, что содержимое капельницы уже закончилось, и по системе пошел воздух. Воздух перекрыли больные. Слова соседки по палате: «В рубашке родилась. Можешь этот день вторым днем рождения считать. Успели – воздух в вену не попал…» Потом уже нашлись медсестры. Где-то…

День второй
Начался в три часа ночи, когда в палату привезли бабушку с острой болью в животе. Суматоха, беготня. Поспать не удалось. Познакомились со старушкой уже утром. Бабушке, Ольге Осиповне, 88 лет, она ветеран ВОВ. Попала в общую палату без каких-либо удобств. Ей было не просто сложно ходить – она вставала с большим трудом. Из медсестер рядом – никого, помогали бабушке больные, которые сами после операции и нуждаются в помощи. Преодолевать дорогу в туалет ей приходилось с невероятными трудностями. А рядом – общая палата с удобствами и пустующая палата для ветеранов ВОВ. Туда бабушку не определили. Почему-то. В итоге дочка старушки заплатила санитаркам, чтобы ее маму хотя бы до туалета доводили.
В этот же день сразу после обхода отделение заметно оживилось. Палаты проверили на наличие продуктов, убрали лишнее. Вымыли пол, протерли шкафчики. Даже провели кварцевание помещений. Уколы делали в палатах, а не в процедурной, как обычно. Оказалось, к нам пожаловала высокопоставленная делегация. Заместитель мэра по гуманитарным вопросам Сергей ПАНЧЕНКО и начальник городского управления здравоохранения Ольга БРАТУШКА важно прохаживались по коридорам отделения и мило беседовали с его заведующим. Слова заместителя мэра, которые удалось расслышать: «Вы делаете большое дело. В таких условиях работаете, а людей с того света вытягиваете». На этом досмотр отделения закончили. Больные принялись обсуждать закрытие отделения. А сама больница стала готовиться к празднику – Дню святого Валентина. И хотя его большим праздником не считают, для больницы это было событие – подарками к этому дню мерились и медсестры, и врачи. Из разговоров выяснили, что самым ходовым среди медперсонала считается красное вино и шоколадные конфеты.
Чтобы встретить посетителей, мне пришлось спуститься в приемный покой. На первом этаже очень сильно пахло закуской. Медсестры были замечены с шампанским. Получив свою порцию уколов, в нашей палате решили, что смогут, наконец, выспаться. Но не тут-то было…

День третий
Почувствовали последствия праздника опять же часа в три ночи, когда совестливые санитарки все же решили отработать заплаченные им за бабушку деньги. Практически каждые полчаса они приходили и поднимали старушку в туалет, хотя ей туда не было нужно. Пытались и на себе ее тащить, и утку принесли. При всем при этом топот и шум стоял ужасный. А соседняя палата по-прежнему пустовала. Утром родственникам бабушки пожаловались, что провели у ее постели всю ночь, и потребовали оставаться ночевать в палате самим.
На третий день пребывания в лечебном учреждении захотелось попасть в душ. Холодная комната с большой ванной не вызывала доверия. Вода оказалась холодной и ржавой. Мечту о горячем душе пришлось забыть. К тому же здесь было накурено, не закрывалась форточка. В этот день отделение должны были закрыть. Всех больных волновал вопрос: что теперь с ними будет? Медсестры ничего не говорили, а вот врачи успокоили: пока их не вылечат, они никуда не денутся. В этот день мне поставили диагноз. Лечащий врач поставил перед выбором: переходить в гастроэнтерологию или лечиться в хирургии. Советовал оставаться: «Сейчас гастроэнтерологию расформировывают, так что лучше здесь». Решила выписаться. Отказали: «Раньше чем через сутки после установления диагноза не имеем права». Домой тоже не отпускали: «Весь город гудит о случае в первой больнице. Отпустили больного на ночь домой, а он попал в аварию и умер. Каково врачам, у которых он по документам лечился?». Уходить пришлось в самоволку. Две ночи без сна давали о себе знать. К тому же больница готовилась к еще одному празднику — Сретению.

День четвертый
Подозрения об еще одной бессонной ночи в больнице оправдались: инцидент с бабушкой не повторился, но шумели медсестры новой смены не меньше. В этот день стала себя лучше чувствовать наша 88-летняя соседка по палате. Мы принесли ей из больничной столовой кашу и компот. А она рассказала нам о своей семье, о себе. Оказалось, что во время Второй мировой она помогала нашим солдатам рыть окопы, а вот стрелять ей не довелось. В 19 лет ее увезли в Германию, и только спустя два года она вернулась на родину. Здесь у нее две дочери, она из которых приходила в больницу. Со своей внучкой бабушка разговаривала только по телефону.
Долгожданные сутки после установления диагноза прошли, однако выписаться из больницы мне не удалось. Врачи прописали только обезболивающие уколы – от них отказалась. Соседке же по палате, чтобы получить свою «дозу» внутримышечно и внутривенно, приходилось искать медсестер по всему отделению. Уколы, между тем, делаются в определенное время, важна каждая минута… Жаловаться бесполезно – за свои рабочие места медсестры не держались, а больше обсуждали вопросы о переводе в другие отделения. Всех их потом трудоустроили в этой же больнице.

День пятый
Пятница стала рекордной по числу выписанных из отделения: кого перевели на дневной стационар, кого-то домой отправили, а кто-то после операции просто приходил на перевязки. Отделение до пятницы необходимо было вывезти. Все койки подписывали, шторы снимали, мебель выносили. Коридор четвертого этажа был заставлен диванами, шкафами, разобранными кроватями. В нашей палате осталась только одна женщина — ей предстоял курс лечения в течение еще десяти дней, а переводить ее некуда. Так что ночевать ей пришлось со сваленными на одной из кроватей карнизами. Уколы делали пораньше, поскольку отделение собиралось хорошо отметить свое закрытие – еще один типа праздник. «В понедельник и я буду домой выписываться, а то здесь совсем никакого лечения», – пожаловалась моя соседка по палате.
За выходные часть палат заполнили пациенты других профилей. Появилась новая мебель и еще один пост медсестер на этом этаже. Больных из хирургии на завтраки, обеды и ужины приглашали в столовую на пятый этаж.
Вся наша палата выписалась домой. Только Вера Андреевна, женщина, лежавшая с нами после операции, решила приходить на перевязку.