Наследник державы

История мигранта

Уже несколько наших поколений испытывает на себе особо изощренную форму щедрости и альтруизма со стороны судьбы, державы и отдельных ее представителей. Такая щедрость похожа на мутирующий вирус — вроде бы все то же самое, кроме конечного результата. Простота ее принципа способна загнать в тупик лучшие умы. Сформулирую кратко: давать, но из рук не выпускать. Ни того, что дается, ни получателей.

Этих носителей сумасшедших иллюзий и такого же аппетита… Недаром «держава» и «держать» — слова-родственники. Дед с бабкой рассказывали… В тот краткий период, когда уже можно было рассказывать, а рассказчики были еще живы. Они оба были колхозными ударниками. Трудодней — больше всех, грамоты — от самого Калинина. Один раз даже сидели в первом ряду на каком-то торжественном концерте. Нет, не в Москве, в областном центре, но и туда не каждого пригласят. К старости у них образовалась пенсия. Маленькая, но хорошая. Огород в бурьянах, зато сорок соток. К нему бы еще молодость и здоровье, но с этим в стране трудно.

Дали, что могли, а кому-то, может, не досталось. Наследник получил аварийную хату и полную наволочку облигаций госзайма, после чего решил жить в городе. Там давали работу, общежитие и даже зарплату. Два десятка лет непрерывных судорог на одиннадцати квадратных метрах с общим коридором. Потомство множилось, подрастало и каталось на велосипедах по этому коридору больнично-тюремного образца от общей кухни к общему туалету. И некуда идти от шипения супруги дома и уверенного мата начальства в цеху. Тебе дали общагу и поставили в очередь на отдельную. Шаг за ворота — начинай все сначала. И вот грянул тот день. Трехкомнатная! Отдельная! В новом районе! «Ты конечно заработал, — говорил в тосте на новоселье один общественно активный гость, — но помни, что это МЫ дали тебе, а не Цюцюрману».

Новосел со всем семейством дружно пообещали век не забыть. Они думали, что жизнь теперь пойдет другая. И правильно думали. Ее, эту жизнь, вдруг стало не узнать. Давать перестали, зато разрешили брать самим. Это называлось весьма спорным словом — зарабатывать. Оказалось, что на миллион трудоспособных это умеет делать только один. Но так хорошо, что остальные как бы и не нужны вовсе. Разве что себе… «Стыдно смотреть на державу внимательными глазами иждивенца, когда такие возможности! — ободрял тот же экономически чуткий товарищ. — Вот у меня предприятие образовалось — расчесочная мастерская, а Цюцюрман — тот вообще уехал». Содержание многолюдного и прожорливого семейства в трехкомнатной квартире требовало какого-то нетривиального решения. И наследник передовых колхозников, технический интеллигент в первом поколении протянул державе руку в последний раз. За загранпаспортом.

Видели его на сибирских просторах по пояс в снегу зимой и по это же самое в болоте — летом. Замечен был на стамбульском базаре с мешком кроссовок и сувенирным ятаганом. Утверждают, что встречали похожего мужика в Швеции, в пятизвездочном отеле, в прачечной. Но это вряд ли, потому что верные люди столкнулись с ним на Адриатическом побережье — играл, говорят, на губной гармошке «Несе Галя воду» за скромный гонорар. Родная держава вроде бы далеко, но не отпускает. Держит на стационарной орбите, постоянно давая нужное ускорение. А мечты о чем-то лучшем к наследнику державы приходят сами.