Обыкновенный необыкновенный человек

Евгения ЛИСИЦЫНА — одна из наиболее известных органистов-виртуозов Домского собора. Сыграла более тысячи концертов в разных городах бывшего Советского Союза, в большинстве стран Европы

В нашем городе в дни «Бах-феста» Евгения Лисицына дала не один, а два концерта — по просьбе поклонников, которые, видимо, есть практически в каждом городе бывшего СССР. Перед концертом нам удалось ненадолго отвлечь гениальную органистку.

[q]r: Евгения Владимировна, считаете ли Вы свою профессию редкой? [/q]
Е.Л.: Раньше женщин-органистов было действительно мало. Сейчас органисты, в основном, именно женщины. Считаю, что физиологически женщина больше приспособлена к игре на органе.

[q]r: Каким образом Вы пришли к решению стать музыкантом? [/q]
Е.Л.: Наверное, моя судьба, как и у всех нас, была предопределена свыше. Я чувствую, что по жизни меня что-то ведет. Когда мне нужно было принимать какие-то важные решения, я не могу сказать, что я сильно переживала, ломала голову. У меня все происходило естественно. Где-то подсознательно я понимала, что нужно сделать именно так.

[q]r: Ваши родители имели отношение к музыке? [/q]
Е.Л.: Нет. Они были страстными любителями музыки. Я еще не родилась, а папа уже знал, что я стану музыкантом. Он очень любил оперетту. Я с папой ссорилась, возмущалась, ведь это легкий жанр. Позже поняла, что и в этом жанре есть прекрасные примеры, а в классике не всегда так все полноценно, как мы себе представляем.

[q]r: Ваши первые музыкальные впечатления? [/q]
Е.Л.: Первое мое воспоминание о знакомстве с органом произошло во время просмотра фильмов «Марите» и «Прелюдия славы». Помню кадры, когда показывают в церкви орган — эту барочную красоту. Меня как будто молния ударила, этот момент врезался в мою память. Я как будто захлебнулась от удовольствия, от того, что, оказывается, в этом мире существуют такие необыкновенные прелести. Мне было тогда 6–7 лет.

[q]r: Каким было Ваше первое знакомство с органом в реальности? [/q]
Е.Л.: Первое, что потрясло, — совершенно другие принципы звукоизвлечения. Если держишь аккорд на фортепиано — звук постепенно угасает. У органа — пока держишь ноту, она будет звучать. Основное средство выразительности у него — время звучания ноты. Меня это поразило, я этого не ожидала.

[q]r: Как Вы оказались в Риге, в Домском соборе? [/q]
Е.Л.: Из-за всяческих сложностей я вынуждена была уехать в Ригу. В Петербурге не было условий для занятий, а в Риге я прошла весь курс обучения на органе за один год. Студенткой второго курса я сыграла первый сольный концерт в Домском соборе, который на долгие годы стал моим родным домом. В нем я выросла как музыкант. В Домском соборе находится уникальный инструмент, механизм которого не заменяли, он так и остался, к счастью, старинным.

[q]r: Вы вспоминаете своих учителей? [/q]
Е.Л.: У меня был очень мудрый, интеллигентный, образованный преподаватель. У него учились С. Прокофьев, М. Юдина. Он называл меня доченькой, всячески заботился обо мне. Его высказывания до сих пор помогают мне: «Каждый дефект имеет свой эффект» или «Кто нервничает, тот теряет». В 2002 году в честь 110-летия моего учителя я сыграла цикл концертов, посвященных его памяти.

[q]r: Вы целеустремленный человек? [/q]
Е.Л.: Я не могу так сказать. Просто у меня была страсть к музыке. Это как влюбленность: человек бессознательно поддается этому влечению. Мой учитель несколько раз видел меня за органом. Он спрашивал: «Вы что,здесь ночуете?»

[q]r: Вы исполняете все органные произведения Баха? Что значит для Вас его творчество? [/q]
Е.Л.: Бах вызывает удивление. Как человек мог такое создать?! Бах для меня еще и ученый. Он написал такие чудеса! Кажется, что эту гениальную музыку сочинил компьютер, а не живой человек.

[q]r: Встречи с какими людьми для Вас были важны? [/q]
Е.Л.: У меня их было очень много. Играла концерты с Е. Образцовой, З. Долухановой, М. Биешу, О. Коганом.

[q]r: Как Вам живется в Латвии? [/q]
Е.Л.: Был очень тяжелый период. В 1993 году нашу филармонию в Риге закрыли, на улице оказалось 400 человек. Было ощущение пустоты, я не знала, что делать. У меня не было никаких концертов. Мы просто выживали.

[q]r: Сейчас что-то изменилось? [/q]
Е.Л.: С присоединением к Европе многое стало меняться в лучшую сторону. Ведь важно одно — приносит ли пользу человек. Очень приятно, что сейчас меня снова приглашают на музыкальные фестивали в Латвии, в день моего рождения, 11 ноября, в мою честь в Доме латышского общества хор исполнил «Здравицу». В 1995 году мне присвоили звание почетного гражданина Латвии. Так приятно ощущать, что ты нужен. Ведь для меня Латвия стала родной страной.

[q]r: Что дает Вам силы? [/q]
Е.Л.: Музыка и дети. Один из моих сыновей по профессии юрист, другой — регент в монастыре в Звенигороде. На данный момент я еще воспитываю внука.

[q]r: Жизненный опыт изменил Вас? [/q]
Е.Л.: С возрастом по-другому на все смотришь: обостряются чувства, более бережно ко всему относишься.

[q]r: Нравится ли Вам современная органная музыка? [/q]
Е.Л.: Искусство должно согревать душу, воздействовать на человека. Есть музыка — конструкция, не вызывающая эмоций. Такую музыку исполнять в тягость. Много композиторов сочиняют произведения для органа, не зная досконально возможности инструмента. Много музыки, вызывающей смех. Некоторыми произведениями наслаждаюсь. Например, Барбер — «Адажио», «Токатта».

[q]r: Как относитесь к оперным экспериментам? [/q]
Е.Л.: Плохо. Я называю это «хулиганством». Театр стал искусственным, неживым. Пишите новую музыку, либретто, а не смешивайте с грязью Моцарта, Чайковского и других. Сейчас наблюдается падение нравов, вкусов. Нет благородства, возвышенности. Но я надеюсь, что это пройдет.

[q]r: Что Вас сейчас увлекают в творчестве? [/q]
Е.Л.: Для меня важно делать что-то свое, оригинальное. Очень заинтересовалась переложениями. Сделала Мусоргского «Картинки с выставки» сначала для трех органов, потом стала использовать колокола, теперь я это произведение играю с 14 ударными инструментами! Это неслыханно — орган с ударными!

[q]r: Вы счастливый человек? [/q]
Е.Л.: Совершенно. Я занимаюсь любимым делом. Бог дал мне энергию для этого.