Сумчане могли принять грязевые ванны прямо на улице

Вчера ещё актуально было говорить о сосульках, сегодня же они все
благополучно обвалились, расстаяли и влелись в общие потоки
луж, вышедших из берегов и рамок приличия. Когда утром я
усердно и со знанием дела накремила до блеска сапоги, то даже
понятия не имела, во что они превратятся через пару шагов
сделаных на улице. Выгуливая собаку, пришлось проявлять чудеса
“прыгучести”, курсируя от одного островка якобы суши к
другому. Мой пёс Фокс решил не заморачиваться, он гордо
вышагивал по грязи и пользуясь моим замешательством трижды
разогнал голубей, подкармливаемых сердобольной бабушкой. В
общем, в заляпаных сапогах, обруганая бабулей, я вернулась
домой. Вместо чашечки кофе, о которой так хорошо мечтается по
утрам, пришлось отмывать лапы и живот Фоксу, и повторно драять
сапоги. Далее последовала эпопея с ожиданием маршрутки. На
перекрётске перед военным городком образовалось азовское море
в миниатюре, а по нему, на огромной скорости носились машины.
То, что рядом множество людей курточках модных светлых
оттенков ожидают свой транспорт – водителей мало волновало. Сапоги у меня, в общем, снова заляпанные, пальто немногим лучше. Еду на работу. По дороге отмечаю, что грязевые ванны принимают не только жители Кирова, но и Петропавловской, Ильинской, центра. Когда
рассказала о своих приключаниях в редакции, одна коллега
задала задачку: найти среди грязевого мессива тротуар на ул.
Пролетарская (ну, или вообще найти там тротуар). Печально. Весь день в голове крутится история пса Грустеца из романа Ирвинга “Отель Нью-Гемпшир”. Этот славный лабрадор наделал много шуму и при жизни, и
посмертно (из него сделали чучело). “Грустец не тонет”,
постоянно повторял автор, поэтому в редакции ещё раз мою
сапоги – и вперёд на потёкшие улицы, как-никак, город у нас
тоже не тонет… что странно