Исповедь индивидуалиста

Не буду говорить «мы» — только «я», хотя в этой броуновской толкотне индивидуальностей представляю собой исчезающе малую величину. Но я, как и миллиарды остальных, тех, которых не я — самое первое лицо самого единственного числа в этом кажущемся беспорядке. Стремлюсь к успеху, удаче, счастью, как и все вы — эй, вы! — остальные. Движения наши стремительны и непредсказуемы, в сумме дают ноль, состояние покоя и стабильности, отсюда неверное впечатление об отсутствии смысла и цели. Цель — удача, успех, жирное золотоперое счастье.

Смысл — погоня с опережением в перспективе. Для всех одинаково. Для всех по-разному. Движение не прекращается даже при полной неподвижности организма.
Снился себе верхом на облаке и с жар-птичкой в руках. Посадить пернатую добычу в клетку помешал будильник, а отпускать на волю жалко. Приходится продолжать преследование наяву.

Первый факт новых суток — вчера рассыпал немного сахара и не убрал. Для меня — потери, а некоторым — удача. Отяжелевший таракан с трудом протиснулся под плинтус. Последнюю осеннюю муху выгнал в форточку. Начинать день с убийства — плохая примета. Первая трудность — мусорное ведро. Надо бы освободиться.

Выглядываю с балкона — куча во дворе достигла четвертого этажа. Значит, первая маленькая удача поймана — можно не выносить, а прямо так, не переодеваясь и не гоняя усталый лифт. В куче неспешно и осмысленно копошатся бомжи и собаки, погружаясь в свое таинственное счастье. Помойки у наших домов обширны и богаты — по идее, их должно хватить многим и надолго. Но между четвероногими и двуногими бомжами все же случаются недоразумения. До слез доходит, до соплей и непарламентских выражений… Призрачно их счастье и неопределенно, вот и кажется, что маловато будет. У основательных людей все основательно и однозначно до зеленой тоски. Серьезным людям для счастья не хватает денег. Поэтому они так серьезны.

Вершу свой утренний путь на работу и невольно подслушиваю собеседование соседей: «Урод! Алкоголик! Витька с шестого этажа по шестьсот получает!!!» Это, конечно, обидно, когда Витька — шестьсот, но бывает, что на человека наваливается и вовсе неподъемное горе. «Старик! — чуть не плачет бывший однокашник, а ныне работник госадминистрации, — знаешь, какую мне ставку сделали?! Тыщу двести! Это они мне! Трое детей… Две недели на майдане… Ну не шакалы?» Зря он так про зверей. Они по специальности санитары, а кушать хотят — так такое с каждым бывает. Вот состояние души, которое описывается одним словом «хватит», знакомо не всем.

— Сколько у тебя выходит? — спрашивает деловой не по годам друг детства.
— Да как-то на все хватает, — говорю исчерпывающе и откровенно.
— Тогда почему пешком, а не на «мерседесе»? — ловит он, как гестаповец подпольщика.

Приходится врать про ремонт несуществующего «мерина» — не признаваться же, что никогда не думал над такой простой загадкой.

Он чувствует во мне вечного пешехода и радуется, что сам не такой. Часто люди радуются собственной удаче только потому, что еще не получили ее в полном объеме, с последствиями. Ветеран войны установил у себя телефон на льготных условиях и счастлив пообщаться с детьми по «междугородке». Он еще не знает, что с завтрашнего дня к аппарату выстроится очередь соседей. Непрерывная, круглосуточная.

Бабуля договорилась с хлопцами провести газ быстро и по дешевке. Теперь варит варенье и не догадывается, что плитка подсоединена к баллону, а баллон закопан у нее во дворе. Зато боится, что соседи позавидуют и «напишут». Бояться — удел оседлавших удачу. Чем больше откусил, тем задумчивее лицо — это ж теперь надо спрятать и глаз не спускать!

Я возвращаюсь домой и поливаю цветы. Им для счастья нужно совсем немного. А чего не хватает мне, самому первому лицу единственного числа, об этом расскажет реклама. Я еще не вымыл голову лучшим шампунем, не оформил кредит, не свел прыщи… Сколько еще предстоит дел, которые можно отложить!