Свидетели ужаса

Вскоре Сумщина узнает о своих жертвах трагедии 1932–1933 гг.

Точное количество людей, умерших в период голодомора 1932–1933 гг., сегодня назвать никто не может. Озвученные данные основывались на подсчете разницы в переписи населения до голода и после него.

Похоже, вскоре этот пробел историки и архивисты ликвидируют и мы сможем хотя бы приблизительно узнать, сколько же жертв, в том числе на территории Сумщины, поглотила эта чума начала 30-х гг. прошлого века.

Зарегистрированный голод

Сейчас в области началась серьезная работа по обработке книг регистрации актов о смерти граждан Сумской области за 1932–1933 гг. В прошлом году они поступили на хранение в Государственный архив Сумской области. Согласно архивному законодательству, все эти акты 75 лет хранились в органах юстиции на местах, а после истечения этого периода они переданы в областные архивные учреждения. Как рассказал директор Государственного архива Сумской области Геннадий ИВАНУЩЕНКО, после подробного анализа более 51 тыс. актов можно будет достоверно говорить о количестве умерших в тот период и о причинах таких смертей.

«Эта работа займет не один месяц, но уже сейчас, делая предварительный анализ этих документов, можно утверждать о массовой гибели жителей Сумщины от голода в 1932–1933 гг., основываясь на указанных причинах смерти. После того как все акты будут обработаны, в частности выписаны причины смерти, к работе будут подключены также медики, которые сделают заключение о наличии или отсутствии указанных причин смерти от недоедания и голода», — добавил он.

Анализируя причины смерти, указанные в актах (воспаление желудка, упадок сил, дистрофия, изнеможение, расстройство пищевода), даже неспециалисты в медицинской сфере могут ощутить их связь именно с голодом. В некоторых селах районов фигурирует лишь одна причина смерти жителей — как, например, безбелковый отек в с. Супруновка и Беликовка Белопольского района, опухоль ног в с. Бочечки Конотопского района, биохимическое истощение в с. Угроеды Краснопольского района. Довольно часто в актах о смерти можно встретить и конкретные записи: умер от голода, умер от недоедания, от плохого питания, от старости или «прожил свой век», в то время как умершему было 52 года. Во многих документах записано, что причина смерти вообще неизвестна. По одному только с. Новые Вирки Белопольского района таких 191 запись.

В те годы встречаются странные, а порой и дикие записи о причинах смерти: «зарезана матерью», «от плохого содержания», «от детской болезни», «естественная изношенность». По с. Уляновка Белопольского района нет ни одной записи причин смерти, хотя фамилии в актах свидетельствуют о том, что вымирали целыми семьями.

Сумские архивисты предполагают, что некоторые регистрационные записи вообще могли быть преднамеренно уничтожены еще в 30-е годы. Геннадий Иванущенко говорит о том, что ему встречалось распоряжение по Одесской области, в котором обязывалось передать все РАГСовские книги за 1932–1933 гг. на хранение в секретный отдел, чтобы «петлюровские недобитки не использовали эти данные в своей агитации и пропаганде». В некоторых регионах Украины представители власти на местах уже в 1934 г. прямо приказывали уничтожать документы за 1932–1933 гг. Власть отчетливо понимала, что в этих документах имеются сведения о преступлениях против человечества, а поэтому не осмеливалась передавать эти тайны потомкам.

Оцифрованные ужасы

Недавно по распоряжению главы облгосадминистрации создана рабочая группа из историков, архивистов и ученых, которые будут заниматься анализом архивных документов и составлять реестр жертв голодомора 1932–1933 гг.

«У нас есть идея оцифровать всю 51 тыс. записей актов о смерти и приложить это электронное дополнение к книге, которая выйдет по итогам исследовательской работы. Это нужно прежде всего для того, чтобы снять все спекуляции на этой теме, а также для того, чтобы нас, архивистов, создателей книги, не обвиняли в фальсификациях, искажениях архивной информации. Для оцифровки нужно примерно 20 тыс. грн. и три месяца беспрерывной работы фотографа. Без этой работы издание будет неполным и не будет отражать все потребности нашего общества», — добавил Геннадий Иванущенко.

Известны и факты давления на врачей в те годы. Порой они вынуждены были указывать — «умер от гриппа», наблюдая очевидные признаки смерти от голода. Поэтому нужны и такие документальные подтверждения.

На Сумщине параллельно с анализом архивов отдельной группой специалистов ведется работа по документированию свидетельств очевидцев массовой гибели в период голода. Ведется поиск массовых захоронений — их в области обнаружено около сотни. По информации начальника управления внутренней политики облгосадминистрации Ивана ШКУРАТА, не всегда существует возможность их упорядочения, поскольку на некоторых таких местах находятся строения или жилые дома: «Сейчас у нас в области работает около 3 тыс. человек — от сотрудников библиотек и учителей в школах до работников органов власти на местах, которые собрали уже около четырех тысяч свидетельств трагедии 1932–1933 гг. Люди встречаются с жителями, записывают их показания, касающиеся количества жертв, мест захоронения. Не секрет, что во время голода вымирали целые села. Мы хотим часть свидетельств подготовить в аудио- и фотоформате, чтобы потом их приобщить к областной Книге памяти жертв голодомора».

Существует потребность переиздать книгу «Голодомор 1932–1933 гг. на Сумщине», вышедшую в 2007 г. во многом благодаря стараниям и работе сотрудников Государственного архива Сумской области. Ее тираж — всего 800 экземпляров. Планировалось, что ее получат все городские и сельские библиотеки, но всем не хватило. Есть большая заинтересованность в приобретении книг и среди учителей. Пока же единственная возможность — ознакомиться с электронным вариантом книги, который выложен на сайте областного архива www.daso.sumy.ua.

Не исключено, что к концу года наша область получит новое фундаментальное историко-документальное исследование событий 1932–1933 гг. на Сумщине. Оно прольет свет на еще порой темные пятна истории и откроет глаза тем, кто до сих пор еще не соглашается с ужасающими фактами из жизни Украины и Сумщины того периода.

«Наша беда не только в количестве жертв голодомора, но и в коллективизации сознания того времени, — добавил Геннадий Иванущенко. — Людей лишили возможности мыслить и анализировать. После коммунистических репрессий и голодоморов в подсознание был заложен принцип „Ляг на дно и не высовывайся“. Эти рецидивы нужно „лечить“ и сегодня. Нужно срочно спасать будущее, а для этого надо знать прошлое».

Голод и приговор

Период 1932–1933 гг. многим запомнился не только голодом, но и криминальным произволом со стороны властей и обезумевших от голода людей, лишенных человечности. Равнодушие и жестокость — вот признак того времени.

Убили за пригоршню картошки

Летом 1933 г. выездная сессия Великобубновского района рассматривала дело об убийстве 22-летней Марии ЧЕРНЕНКОВОЙ в с. Ярошивка. Девушка, истощенная голодом, ночью проникла в погреб своей сестры, которая жила отдельно, и набрала картошку в карманы и за пазуху. Ее поймали и избили. Потом раздели, набросили петлю на шею, связали руки и таскали по улице. После издевательств выбросили в яр, где она утром умерла. Убийцам дали от трех до восьми лет, поскольку как говорилось в приговоре, «Черненкова была слаба здоровьем, ходила голодная, поэтому и умерла, хоть ее и не сильно избили».

Не сдали — расстреляли

В январе 1933 г. к расстрелу был приговорен житель с. Ярмоленцы Роменского района Иван ПИЛИПЧЕНКО за то, что не выполнил план хлебозаготовки. При обыске у него нашли сало, мясо и муку, которую он берег для детей.

В Путивльском районе в январе 1933 г. по решению Черниговского областного суда был расстрелян учитель Яцинской школы Денис БАХТИН «за срыв хлебозаготовки и агитации». Человека — не насильника и не убийцу — лишали жизни, а односельчанин в газете «Ленинский путь» уже писал: «Решение суда приветствую. Пощады врагам рабочего класса и колхозного крестьянства не может и не должно быть».

За песни и частушки — на нары

В Государственном архиве Сумской области сохранилось донос на слепого бродячего гармониста, который проводил контрреволюционную агитацию против хлебозаготовки в 1933 г. Тексты частушек о событиях 1932–1933 гг. прилагались:
«Стоїть Сталін на мосту, А Ленін в болоті.
Дали чорта куркулю, Дамо ще й бідноті».

Еще раньше «за песню про продналог» арестовали слепого кобзаря ЛЯШЕНКО в с. Ворожба. Вот слова из этой песни:
«Наші красні комісари, що ж ви наробили? Із нас кожу поздирали — собі галіфе пошили».

Беспредел активистов

Деятельность активистов в некоторых населенных пунктах поражает размахом. В с. Порохонь при непосредственном участии партийцев несдатчиков хлеба вывозили в сад и заставляли рыть себе ямы. Председатель Сватковского сельсовета предлагал колхозникам годовой план мясозаготовки выполнить… на протяжении суток. В противном случае угрожал арестом.

В с. Кашпуры Роменского района сельсоветчики во время выполнения планов хлебозаготовки арестовывали селян, сажали их в неотапливаемые помещения на три-пять суток. Тем временем по домам забирали хлеб, сухари и имущество.
Решением бюро Липоводолинского райкома КП(б)У от 18 декабря 1932 г. предлагалось усилить репрессии, так как «из 63 дел, заведенных за кражи общественной собственности, ни одного виновного не расстреляли».